Война Волка

Мы гнали их, как овец. Я приказал не трогать женщин и детей, да и большую часть воинов тоже, поскольку не хотел, чтобы мои всадники останавливались. Я хотел видеть бегство врага. Если мы остановимся и начнем убивать, у противника появится время достать оружие, схватить щиты и организовать оборону. Лучше промчаться сквозь шалаши и отогнать врага подальше от сложенных щитов, от копий и топоров. Приказ был рубить на скаку. Мы пришли, чтобы сеять хаос, а не смерть — не сейчас. Смерть еще придет.

Так что мы мчались на огромных боевых конях сквозь лагерь, копыта отбрасывали комья грязи, а копья разили налево и направо. Если кто-то сопротивлялся, то умирал, если бежал, мы гнали его быстрее. Фолькбалд, громадный фриз, выхватил горящую ветку из костра и бросил ее на шалаш. Другие воины последовали его примеру.

— Господин! — закричал мне Финан. — Господин!

Я повернулся и увидел, что он показывает на юг, где воины выбегали из шатров и бежали к неуклюжим укреплениям напротив восточных ворот города. Это были настоящие бойцы, хускарлы.

— Рорик! — проревел я. — Рорик!

— Господин! — он находился в двадцати шагах от меня и поворачивал лошадь, готовясь преследовать троих воинов в кожаных жилетах и с топорами.

— Труби в рог!

Он поскакал ко мне, придержал лошадь, завозился с длинным копьем и попытался достать рог, свисающий с плеча на длинном шнуре. Один из той троицы, увидев, что Рорик повернулся спиной, побежал к нему с поднятым топором. Я только собрался выкрикнуть предупреждение, но Финан уже увидел, что происходит, развернул и пришпорил коня, и нападавший попытался удрать. На Душегубе, мече Финана, сверкнули отблески пламени, и голова нападавшего скатилась с плеч. Тело корчилось на земле, а голова, подпрыгнув, приземлилась в костер. Жир, который тот тип втер в волосы, вытирая руки, вспыхнул ярким пламенем.

— Неплохо для дедули, — сказал я.

— Бастарды не в счет, господин, — откликнулся Финан.

Рорик трубил в рог, трубил снова и снова, и этот мрачный, настойчивый и громкий звук собрал моих всадников вместе.

— Теперь за мной! — закричал я.

Мы ранили зверя, настало время отсечь ему голову.

От нашей яростной атаки люди в основном хлынули на юг, в сторону больших шатров, где, очевидно, находились хускарлы Цинлэфа, и как раз туда мы сейчас скакали, нога к ноге, с опущенными копьями. Шеренга всадников разделялась только объезжая пожары, извергающие искры в подступающую тьму. Выскочив на широкое пространство между жалкими шалашами и шатрами, мы пришпорили лошадей. Все больше людей мелькало между шатрами, один нес флаг, развевающийся на ветру, пока он бежал к укреплениям, установленным для предотвращения вылазок осажденных через восточные ворота. Баррикада состояла всего лишь из перевернутых телег и плуга, но все равно была серьезным препятствием. Знаменосец держал флаг Этельфлед, идиотского гуся с крестом и мечом.

Должно быть, я рассмеялся, поскольку Финан крикнул, перекрывая грохот копыт:

— Что тут смешного?

— Это безумие!

Мы сражались с людьми, дерущимися под стягом, который я защищал всю сознательную жизнь.

— Безумие! Сражаться за короля Эдуарда!

— Судьба преподносит сюрпризы, — сказал я.

— Он тебя отблагодарит? — Финан задал тот же вопрос, что и моя дочь.

— Эта семья не помнит хорошего, — сказал я, — за исключением Этельфлед.

— Может, тогда Эдуард возьмет тебя в свою постель? — усмехнулся Финан, и больше мы не могли разговаривать — я увидел, как знаменосец вдруг свернул в сторону. Вместо того, чтобы скакать к баррикаде, он спешил на юг, к арене, и большая часть хускарлов следовала за ним. Это меня поразило. Числом они нам не уступали, ну, почти. Они могли бы встать в стену щитов, используя баррикаду для защиты с тыла, и нам непросто было бы с ними справиться. Хорошую стену щитов лошади не преодолеют. Они предпочтут свернуть, а не врезаться в стену, то есть, нам пришлось бы спешиться, самим встать в стену и драться щит на щит. Кроме того, могли поспешить на помощь осаждающие с северной стороны, которых мы пока не атаковали, и напасть на нас с тыла. Но вместо этого враг бежал вслед за знаменосцем.

Потом до меня дошло.

Это римская арена.

Я удивлялся, что не видел лошадей, но теперь понял, что осаждающие, видимо, предпочли поместить животных на арене, а не в тонкостенном загоне к востоку. Огромное строение размещалось вне города, на юго-восточном углу, и близко к реке. Оно представляло собой большой каменный круг, пустую площадку в центре окружали скамьи — так римляне наслаждались жестокими представлениями, сражениями воинов и страшных зверей. Центральную часть арены для безопасности ограждала каменная стена — идеальное место для лошадей. Мы поскакали к шатрам, надеясь захватить главарей мятежников, но я крикнул своим воинам, направив их к огромной арене.

В детстве римляне меня удивляли. Отец Беокка, мой наставник, старавшийся сделать из меня доброго христианина, восхвалял Рим как дом Папы, Святого Отца.