Война взаперти (СИ)

— Простите… — Деррик смутился: мог бы и сам догадаться.

Человек взглянул на него с непонятным лукавством, и враз стало неловко: будто Деррик какой-то неправильный, нелепый.

— Попробуй идти вдоль берега. Город не такой уж большой, все основные улицы начинаются от моря, — наконец посоветовал приезжий и нагнулся за новой порцией камней.

— Спасибо. — Деррик кивнул на прощание, но в последний момент передумал и снова окликнул человека: — Простите, а вы не с Юга?

— Нет, — тот с улыбкой покачал головой. — Сказал же: я не отсюда.

Несмотря на отзывчивость и дружелюбный тон, в его глазах таилось что-то едкое. Ощущение зыбкости и неестественности усилилось. Деррик понял, что разговор окончен, и, смущенно хмыкнув, заспешил прочь, но вскоре не вытерпел и обернулся: стало интересно, вернулся ли человек к своему занятию. Но у берега уже никого не было.

Ниоткуда налетевший порыв холодного ветра пробрал до костей; Деррик обхватил себя руками, отступил подальше от воды и медленно побрел, оскальзываясь на тонкой ледяной корке. И прежде не казавшийся гостеприимным Север будто враз ощетинился.

Что значит «город не такой уж большой»? Если как Центр, то Деррику не обойти его и в два дня. Надо спросить дорогу еще у кого-нибудь. Интересно, как здесь смотрят на чужаков? Может, лучше объясняться жестами?

Насущные вопросы захватили и закружили в тревожном водовороте. Но в одном исчезнувший человек не обманул: улицы действительно начинались от берега. Таблички на домах сменялись линия за линией: Крайняя улица; Почтовая; Привокзальная; Корабельная — и так до бесконечности. И нигде ни души — разве что изредка бледный свет в окне. Окраины еще не проснулись.

Деррик начал сожалеть, что оставил Лили и Ральфа: вместе они быстрее нашли бы дорогу. Да, скорее всего, те и придут на место первыми, если не будут терять время на поиски сбежавшего спутника.

Очередной порыв ветра едва не сбил с ног, разметал иллюзию возвращения на родину. Деррик ощутил себя беззащитным и потерянным — за последнее время он отвык быть один.

Кутаясь плотнее в шарф Ральфа, пытаясь отвлечься от холода, он стал думать, что скажет маме, когда встретит ее. Сначала, конечно, поздоровается и представится. А потом? Захочет ли она его обнять? Может, ей будет неудобно говорить. Интересно, какое у нее лицо. И как выглядит ее дом — почему-то в упор представлялся другой, сгоревший на Юге.

Наткнувшись на заспанного разносчика газет, Деррик показал ему бумажку с адресом и узнал, что есть еще улицы, которые идут вдоль берега, и Приморская — одна из них, третья, если считать снизу. Снова забыв, что планировал изъясняться жестами, он рассыпался в торопливых благодарностях и заспешил наверх. Мощеная дорога ползла под сильным уклоном, и Деррик запыхался, едва преодолев квартал. Второй дался куда медленнее и сложнее, а на третьем он уже весь взмок — вдвойне неприятно, потому что ветер не переставал забираться за шиворот и жалить.

Приморская улица объединяла ряды домишек разной степени ветхости. Изредка попадались многоквартирные, двух-или трехэтажные, но в основном Деррик шел мимо частного жилья — низких дырявых крыш и чахоточных палисадников. После сорокового номера потянулись руины, тронутые следами пожара: обвалившаяся кирпичная кладка, взвизг голых черных деревьев, мерзлая тишина. Повсюду валялись горы строительного мусора, обломки мебели. Заборы устало гнулись к земле, опутанные лысыми плетями вьющихся растений. Из оконных проемов выглядывало озябшее небо.

Неужели мама жила здесь? Ведь улица вымерла. Сердце билось все быстрее и быстрее, а потел Деррик теперь не только от усталости.

Двадцать два; двадцать; восемнадцать; соседний, должно быть — какие жуткие, искривленные сосны его обнимали! — нет, не он, это пристройка к восемнадцатому. Тогда следующий. Без номера. Просевшая стена. Выжженные глаза окон. Не похоже, чтобы кто-то тут обитал.

Деррик тоскливо огляделся и приметил цифру «16», выведенную мелом на стволе мертвого дерева. Похоже, адрес правильный. Неужели мама оказалась в столь жутких условиях? Если так, нужно помочь ей. Найти работу, выбраться из нищеты, переехать в новый чистый дом. Судя по состоянию улицы, пожар был давно; скорее всего, еще до эпидемии. Куда старше объявления в газете.

Толкнув калитку, зеленую от мха и плесени, Деррик вошел во двор, заросший пожухлой травой. Воздух кололся до невозможности.

Остатки дорожки, сухие кусты пионов, щетинистые стебли роз — когда-то за двором следили. Значит, мама любила выращивать цветы. При одной мысли об этом защипало глаза.

Деррик вытер потные ладони о куртку, собрался с духом и постучал в дверь. Вышло совсем тихо и неловко; пришлось повторить громче. Пока он прислушивался, нет ли шагов, его начало тошнить.