Война взаперти (СИ)

Лили медленно и аккуратно поставила статуэтку на стол. Вытерла руку о юбку и взяла копилку. Петушок был теплым и тяжелым.

— Не знаю, сколько хочет тот человек, — добавил Дерек, — но, надеюсь, этого хва…

Он не договорил, потому что Лили толкнула его плечом и пулей выскочила из кабинета. Уже в прихожей, сорвав пальто со стены вместе с крючком, не попадая в рукава, она вышибла дверь и вылетела наружу.

Кажется, Дерек что-то кричал вслед, но она не слышала, да и не пыталась разобрать. Она бежала по улице, прижимая копилку к груди, и рыдала, рыдала без конца.

========== 16. Север ==========

Соседи по купе — ученые, ехавшие на конференцию, — обсуждали вечернюю газету, эпидемию и коллег, пили чай, наконец, храпели — и все это время Лили молча лежала на расстеленной полке, подложив руки под остриженную голову, непривычно легкую.

Одежду ей одолжил Ральф: несвежую до желтизны рубашку, свитер и штаны, которые пришлось подвязать веревкой. Но вышло неплохо — Лили нужны были вещи побольше, чтобы скрыть бедра и грудь. И лучше не знать, на какой помойке Ральф отыскал барахлишко явно не своего размера.

Выехали в полдень. При проверке документов у всех троих проблем не возникло, но в один вагон с Дерриком и Ральфом Лили не попала. Те решили взять сидячие места — подешевле, а ее отправили в купе. Понимая свое шаткое положение, она не смела протестовать. Они даже не приняли ее деньги, предпочтя выжать последние капли из окончательно растаявших сбережений Деррика. Кроме того, Ральф успел добыть небольшую сумму у какого-то Робби. Стоило этому имени всплыть по дороге на вокзал, как Деррик почему-то разозлился и стал обвинять Ральфа в воровстве. Тот заявил, что честно продал самое ценное — пальто. Деррик усомнился в желании Робби покупать «распоследнюю рвань»; к тому же Ральф умудрился не только сплавить «рвань», но и получить новое пальто, в котором теперь утопал. Услышав, что нагло пользуется чужой симпатией, он в долгу не остался: мигом припомнил Деррику эгоистичную просьбу помочь Лили. Словом, оба прекрасно ладили: болтали, не замечая ее, легко перебрасывались фразами, понятными только двоим. Но Лили не роптала. Главное, что ее взяли на Север, не прогнали, не унизили. Можно начать все сначала.

Когда поезд тронулся, Лили попробовала пробраться в вагон к друзьям, но там оказалось так тесно, что она бестолково постояла в проходе, заваленном вещами, никого не отыскала и побрела к себе.

Ехать пришлось шестнадцать часов. До самого захода солнца Лили смотрела в окно: на пустыри, деревеньки, поблекшие леса и спокойные полотна рек. Потом легла и стала разглядывать тени на потолке. Колеса стучали убаюкивающе, но Лили не могла заснуть всю ночь — не шли даже кошмары. От одиночества, тревоги за будущее и мыслей о копилке Дерека на душе было погано.

Утром Лили еле вытолкнула себя из вагона, помятая и изможденная. Едва не заблудилась, пытаясь выбраться с платформы на улицу — из лабиринта надписей, стрелок и табло. Из-за усталости волнение почти не ощущалось; Лили ступила на незнакомую землю как во сне. В легкие ворвался колкий сырой воздух. Небо стелилось низко над головой. Дорога от вокзала бежала далеко вниз и обрывалась в бесцветной пустоте.

Север представлялся Лили совсем не таким. С детства она привыкла воображать коптящие трубы заводов, грязный снег, людей с суровыми и больными лицами; шум, гарь, постылый бег времени. Вокруг и правда хватало движения, особенно если сравнивать с Серой деревней — на одном только вокзале людей было больше, чем собиралось на Празднике Лета. Но после Центра Север казался маленьким, тихим и озябшим: горбатые крыши малоэтажных домов, ни одной трубы окрест, а снег — звеняще белый.

— Как спалось? — послышался голос Деррика позади Лили. Он подошел, незаметный в приезжей суете, обмотанный чужим шарфом до самого носа. Его глаза оказались цвета северного неба.

— Не очень, — призналась она. — Без тебя было одиноко.

— А без меня? — вмешался Ральф, как всегда, не вовремя. Лили невольно сморщилась: надежда, что он помер за ночь, разом угасла.

— Мы тоже плохо спали. — Деррик потянулся, расправляя плечи. — Сидя не очень-то сподручно.

— Но у него на коленях ничего, — бодро добавил Ральф. Почему-то захотелось дать ему зуботычину. — В любом случае денег снимать угол и высыпаться у нас нет, так что…

— Пойдем сразу искать маму! — подхватил Деррик, полез в карман и достал клочок бумаги, в котором Лили с содроганием узнала подложное объявление в газете.

Нет, разумеется, она помнила, почему Деррик собирался на Север, да и сама пыталась растормошить его под тем же предлогом. Но внутри жила надежда — жалкий самообман, — что поездку затеял именно Ральф, с личной целью, а Деррик просто присоединился. И объявление потерял, и адрес забыл — ведь он рассеянный, не помнит вчерашний день. Но его глаза сейчас так сияли, а щеки — от мороза или от энтузиазма — так рдели, что Лили стало тошно.