Война за Проливы. Решающий удар

В связи с происходящими событиями было созвано экстренное заседание правительства, на котором министр гонведа генерал-лейтенант Лайош Екельфалушши так и доложил премьер-министру Шандору Векерле: резервисты, временно размещенные в Будапеште и его окрестностях, вышли из повиновения, снимать с фронта для подавления беспорядков в столице некого, поскольку самого фронта тоже нет. Фактически с четырех сторон на беззащитную Венгрию надвигаются неприятельские армии, и даже робкие итальянцы сподобились перейти границу и двинуться на Триест…

Министр внутренних дел Дьюла Андраши-младший, сын того самого вождя венгерской революции 1848 года, сообщил собравшимся, что по линии министерства внутренних дел контроль за ситуацией утрачен полностью. Где-то полиция попросту разбежалась, а где-то и вовсе перешла на сторону восставших, нацепив на рукава вызывающе красные повязки. Мол, без такой повязки человеку в форме появляться в городе просто опасно, потому что он сразу будет восприниматься как сторонник старой власти.

– На мой непредвзятый взгляд, – сказал господин Андраши, – мы имеем дело не акциями протеста и даже не со стихийными беспорядками, а с попыткой вооруженного переворота, задуманного враждебной Венгрии державой и осуществленного руками самых низких и грязных наших собственных политических элементов.

Порядочные генералы и министры после таких сообщений должны стреляться, лишь для приличия уйдя в другое помещение – но так то порядочные… У порядочного правительства Венгрия вышла бы из войны одновременно с Австрией и Богемией, а не пыталась бы бессмысленно трепыхаться еще две недели. Тем более что господин Андраши, при поддержке генерала Екельфалушши, и был главным инициатором затягивания этого процесса. Мол, ни пяди венгерской земли злобным врагам.

Следом за министром гонведа выступил «министр помимо короля» (министр иностранных дел) Алдар Зичи и сообщил, что попытка дипломатическим путем получить помощь и защиту со стороны Германской империи закономерно провалилась. Ответ кайзера Вильгельма на слезную телеграмму о заступничестве состоял из непарламентских выражений, скорее свойственных обитателям прусской гвардейской казармы. Да и как могло быть иначе – ведь мысли германского императора в настоящий момент заняты только Францией. Только ее он сейчас любит и лелеет в своих мыслях, тем более что выдержавшая первый натиск французских войск германская армия перешла в наступление под Бельфором и уже молотит в его форты сотнями своих осадных гаубиц. Да и тяжелое уханье «Больших Берт», раскалывающих неприступные форты как орехи, слышно по всей Европе.

Мысли, высказанные кайзером в этой телеграмме, помимо стиля их изложения, не блистали ни оригинальностью, ни новизной. Мол, сначала вы сдайтесь на милость победителя, а потом поговорим, тем более что вы сами изначально хотели, чтобы австрийская корона была отдельно, а венгерская отдельно. И вообще, нечего так орать: дележ лоскутов, выпоротых из единого австро-венгерского одеяла, был осуществлен уже давно, так что прекратите трепыхаться и скажите спасибо за то, что вас решили оставить независимыми. В противном случае, если вы еще немного потянете время с капитуляцией, ваша Венгрия рискует подобно Румынии оказаться вассалом Российской империи, если не хуже. Просто и понятно, куда уж еще дальше…

Последним выступил министр без портфеля по хорватским делам Геза Йосипович. Он сказал, что на Балканах дела обстоят хуже некуда. Все воюют со всеми, и после эвакуации австрийских частей на родину самой влиятельной и могущественной политической силой стали сербы. Кроме того, в парламенте Хорватии (есть и такой) нарастают настроение на независимость от Венгрии, тем более что победители тоже не против провозглашения Хорватской независимости – и неважно, что для этого придется поступиться территориями, где большинство представляют сербы. Политики в Аграме (Загребе) настроены как можно скорее примириться с местными сербами, а то после прихода русской армии делать это уже будет поздно.

Премьер-министр Шандор Векерле хотел уже было выступить с завершающей речью, полной упреков к партнерам по коалиции, доведшим ситуацию до состояния полного нестояния, но тут прямо под окнами дворца раздалось несколько сильных взрывов: стекла жалобно зазвенели. Вслед за тем стал слышен гомон, свойственный возбужденной толпе, заполняющей ограниченное пространство, и резкие щелчки выстрелов, которые вскоре сошли на нет. Немногочисленные отряды гвардейцев ничего не смогли сделать с ворвавшейся толпой, тем более что восставшим изнутри помогли рабочие, трудившиеся на достройке Большого дворца (в нашей истории работы завершились в 1912 году). До исторических слов в стиле «которые тут временные – слазь» оставалось лишь несколько минут.