Война за Проливы. Решающий удар

– Если вы намекаете на то, что нам следует развернуться на восток и вступить в конфликт с русскими, то этому не бывать, – проворчал кайзер Вильгельм. – Я, кажется, уже вам объяснял, что поход на восток, кто бы его ни затеял, приведет нас прямо в Преисподнюю. Зато французские колонии, мой добрый Бернгард – это весьма большой и жилистый кусок, который еще надо будет постараться прожевать, тем более что на них не претендуют ни русские, ни британцы. А ведь после раздела Турции нам еще светят Центральная Анатолия, Месопотамия и Западная Палестина. Думаю, что лет пятьдесят или больше мы все будем заняты освоением доставшихся нам жизненных пространств, никак не пересекающихся с интересами Российской империи. С русским медведем стоит жить в дружбе, или лучше не жить вообще.

5 августа 1908 года. 17:05. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.

Присутствуют:

Король Великобритании Эдуард VII (он же для друзей и близких Берти);

Лорд-протектор королевства – адмирал Джон Арбенотт Фишер (он же Джеки).

Отхлебывая из высокого стакана обжигающе горячий адмиральский чай, король медленно произнес:

– Ну вот мы и дождались, Джон… Франция первой нарушила вечный бельгийский нейтралитет, и теперь европейская игра вступила в заключительную фазу.

Адмирал Фишер, потягивающий точно такой же напиток из массивного стакана в серебряном подстаканнике, в ответ скептически хмыкнул и сказал:

– Заключительная фаза наступит тогда, когда ваш кузен Майкл приступит к аннулированию Оттоманской Порты. Ловкость рук – и не более того. Вот было древнее государство с пятисотлетней историей – а вот его уже нет, и только вороны грают на руинах.

– Ну, Джон, про руины – это вы напрасно, – сказал король. – Монархия Габсбургов порушена в прах, и даже династия эта растворилась в небытие, ибо в Богемии и Венгрии отныне правят Гогенберги, но ни Вена, ни Будапешт не обратились в развалины. Сносить все до основания вместе с людьми – совсем не в стиле моего племянника. «Перестановка мебели» – гораздо более точная метафора. Майкл не ломает шкафы, диваны и стулья, он их просто двигает, чтобы обитателям общего европейского дома в нем было удобней жить. И, как ты понимаешь, нам тоже желательно кое-что передвинуть в свою пользу…

– Берти, говоря о европейских перестановках в нашу пользу, вы имеете в виду Кале и его окрестности? – спросил адмирал Фишер.

– Хотелось бы получить побольше, – вздохнул король, – но думаю, что нам придется довольствоваться одним только Кале. Важность этого городка не только в том, что он может стать нашими морскими воротами на континент, а также послужить в качестве отправной точки для строительства туннеля под Каналом, но и в том, что владение клочком земли по ту сторону пролива превращает его в наши внутренние воды. А это уже совсем другой статус…

– Погодите, Берти, – сказал адмирал Фишер, – вы сказали о строительстве туннеля под каналом. Но мне кажется, что это ненаучная фантастика…

– А вот тут вы ошибаетесь, Джон, – хмыкнул король, – на сегодняшнем уровне развития техники это конечно трудноразрешимая задача, но пройдет не так уж мало лет – и человечество усовершенствуется в строительстве туннелей, в частности, для городских подземных железных дорог, и сможет прокопать дыру с Континента на острова и обратно. Тори писала мне, что в том мире, откуда к нам заявился ее супруг и другие пришельцы из будущего, железнодорожный туннель между Францией и Британией был прорыт в самом конце двадцатого века. Правда, с ее слов, мероприятие это оказалось крайне дорогостоящим и генерирующим убытки при малейшем признаке экономического кризиса и спада в грузоперевозках. Такое сооружение будет востребовано только в том случае, если все мы все же сумеем построить единое пространство от Ливерпуля до Фузана и обратно. Потребность в пассажирских и грузовых перевозках относительно прошлого мира в таком случае возрастет в несколько раз, а затраты на строительство, благодаря многократно большей практике, напротив, значительно снизятся.

– Ну, Берти, – вздохнул адмирал Фишер, – до тех благословенных времен, увы, не дожить ни мне, ни тебе. И даже Майкл, пусть даже он моложе нас на целую эпоху, успеет состариться и умереть, прежде чем описанная тобой картина превратится в реальность. Наше дело – начать, а завершать будут другие. Примерно так же в стародавние времена по сто-двести лет строили величественные соборы. Так что давай лучше поговорит о наших текущих делах. Флот Его Величества (то есть твой) уже вышел из баз, чтобы блокировать французское побережье на всем его протяжении и полностью прервать судоходство. И, что самое интересное, одновременно с нами на Средиземном море активизировались итальяшки. Им очень нравятся Ницца, Лазурный берег, а еще они не отказались бы от Марселя и Тулона…