Война за Проливы. Решающий удар

– Жадные попрошайки! – презрительно бросил британский король, – они могут только кричать и суетиться, изображая бурную деятельность, но не способны ничего завоевать. Даже терпя поражение от германцев, французы в состоянии задать итальянской армии трепку, которую она еще долго не забудет. Флот у них, конечно, лучше армии, но, как мне известно, в нем тоже много показухи. В официальных источниках чрезвычайно выпячиваются справочные табличные характеристики итальянских кораблей и тщательно замалчиваются их недостатки. Я понимаю, почему Майкл не зовет итальянцев в Континентальный альянс – уж слишком они для этого легковесны и падки на легкую добычу.

– Итальянцы не так глупы и суетливы как тебе кажется, – ответил адмирал Фишер. – Просто они еще незрелы как нация. Ведь на моей памяти было время, когда на карте мира не было никакой Италии…

– На мое памяти было время, когда на карте мира не было никакой Германии, – парировал король, – но разве кто-нибудь назовет немцев незрелым народом?

– Германия, Берти, это другое, – ответил адмирал Фишер, – Германской империи на карте не было, а вот германский народ уже существовал, и лучшие его представители оттачивали свое ремесло воинов и политиков, служа тогдашним Великим державам, в основном Британии и России. Многие знатные фамилии с тех пор имеют по несколько ветвей, чисто немецкую и осевшую в государстве вселения. И общение между Германией и немцами, уехавшими делать карьеру за ее пределы, не прекращалось ни на минуту. Поэтому, когда Бисмарк собрал в один прусский мешок все эти мелкие королевства, княжества, герцогства и курфюршества, у созданной им Германии сразу нашлись готовые дипломаты, генералы и политики…

– Хе-хе, Джон, мне ли об этом не знать! – хмыкнул король, – ведь наша династия, хоть и сидит на британском троне, называется Саксен-Кобург-Готской. Но я, англичанин во втором поколении, почему-то не испытываю к Германии никаких родственных чувств. По мне, это страны жестоких и недалеких людей, умеющих добиваться желаемого только железом и кровью.

Адмирал Фишер, наслаждался каждым мгновением это беседы, перемывающей косточки не отдельным людям, представителям высшего света, а целым странам.

– Зато, Берти, ваша собственная дочь стала русской, – сказал он, отхлебнув еще немного остывшего напитка. – Что вы можете возразить на этот аргумент?

– А только то, что обрусевших англичан значительно меньше, чем обрусевших германцев, – ответил король. – Наши люди предпочитают ловить свое счастье в колониях, и, как об этом неоднократно говорил Майкл, в результате они остаются там навсегда. Возможно, даже вступив в Континентальный Альянс, мы будем находиться с самого края от бурного процесса встречной конвергенции, который охватит Россию и Германию…

– Знаете, Берти, – сказал адмирал Фишер, – после поездки в Ревель я заинтересовался, с кем мы там имеем дело, и попросил нашего милейшего мистера Мелвилла(тайный глава Секретной Службы) подобрать мне кое-какие документы по этому вопросу. Ничего, знаете ли, секретного, только сухая статистика. Так вот: из этих материалов следует, что русские не очень-то рвутся уезжать жить в Германию и даже, более того, те, кто уехал при предыдущем царе – как инженер и изобретатель автомобиля Луцкой – при вашем кузене Майкле вернулись обратно, после чего были обласканы, осыпаны золотом и пристроены к делу. А вот поток немцев, без всякой войны желающих покорить жизненные пространства на Востоке, увеличивается с каждым годом, ибо при новом императоре вся эта земля превратилась в огромный Клондайк, где любой более-менее инициативный и старательный человек может обеспечить свое будущее и будущее своих детей. И процент потерпевших неудачу и вернувшихся обратно в Фатерлянд оказывается ничтожным.

– Ну, допустим, что это так, – сказал король. – И что из того следует?

Адмирал Фишер бросил на короля внимательный взгляд и после некоторых раздумий ответил: