Война за Пустоши

Приказав Индульфу, возглавившему моих телохранителей после гибели Рона, присмотреть за зеленокожим, я потребовал себе коня. Теперь предстояло самое сложное и неприятное – разговор с эльфами. Особых иллюзий по отношению к Перворожденным я не испытывал. Да, они вмешались в битву и помогли нам победить. Но меня они всегда ненавидели и считали своим главным врагом. Что не мешало им на протяжении всей истории воевать с каждой из остальных разумных рас. А в обрывках древних летописей встречались упоминания и о далеких битвах между отдельными Великими Домами, как гордо именовали себя эльфийские роды. Сейчас Перворожденные это отрицают, предпочитая битвам друг с другом хитроумные многоходовые интриги. Но к Черному замку и его обитателям отношение у них никогда не менялось. Враг есть враг, и разговаривать с ним, то есть со мной, не о чем. Мне общаться с длинноухими, преисполненными чувством собственного превосходства над всеми без исключения окружающими, тоже не слишком хотелось, но новая битва была нам сейчас совсем ни к чему. Крови и так пролилось слишком много, лучше было бы договориться и разойтись по-хорошему. Немного ободряло лишь то, что Перворожденные против своего обыкновения не торопились на нас нападать. Так что, может, и договоримся. Проверив на всякий случай, легко ли ходит меч в ножнах, я тронул коня. Двинувшимся было за мной телохранителям приказал оставаться на месте. Мелькнула мысль, не взять ли с собой сиятельного аквитонца, все же союзник, притом человек из земель Запада. Но герцог, выслушав мое предложение, задумался на несколько мгновений, а потом отрицательно качнул головой.

– Я могу помешать вашим переговорам, мой венценосный брат! В прошлый раз мы со Светлым лордом Эрон-Тар-Виэлем распрощались… мм… не слишком вежливо. Не уверен, что он успел забыть то, что я ему сказал на прощанье.

Среди окружающей герцога свиты пролетели смешки. Да уж, забывчивость и умение прощать обиды в число эльфийских добродетелей точно не входят. Даже обидчивые и злопамятные гномы по сравнению с длинноухими – просто образец всепрощения. Отомстят и забудут. А Перворожденные способны длить веками даже самые мелкие распри. Так что очень возможно, что нынешние слова горячего де Эсто еще аукнутся его потомкам. Остается надеяться, что смогу этого не допустить. Если сам доживу, конечно. Но на месте герцога я бы сейчас тоже не торопился вновь общаться со Светлым лордом.

Я медленно поехал вперед, разглядывая выстроившихся впереди всадников и гадая, чего от них можно ожидать. Не находись передо мной мои старые и непримиримые враги, можно было бы залюбоваться ими. Красивые ребята, этого у них не отнимешь. Открытые остроконечные шлемы, щиты, покрытые изысканной чеканкой, тонкие копья с наконечниками, которые сияли при свете дня так, что казалось – они горят своим собственным, внутренним огнем. Тугие расписные луки и длинные тонкие стрелы с белоснежным оперением, торчащие из узорчатых кожаных колчанов. Изящнейшей работы доспехи, в которых пластины брони искусно соединялись серебристыми кольчужными вставками. По сравнению с рыцарскими латами эльфийская броня выглядела обманчиво легкой и несерьезной, не способной защитить своих владельцев от более-менее сильного удара. Но я знал, что по прочности такие доспехи намного превосходят изделия людских мастеров, не говоря уже об орках. Даже гномы, не допускавшие мысли, что кто-то кроме них способен ковать хорошие доспехи и оружие, признавали, что «некоторые из этих длинноухих кое-что смыслят в металле». Впрочем, даже такие признания обычно заканчивались знаменитым гномьим: «Но вообще это ерунда, а вот у нас в роду один кузнец…»

Стройные кони исключительно светлых мастей, от белоснежных до светло-серых. Изящные, тонконогие и потрясающе быстрые, чему я сам был недавно свидетелем. Лошади стояли спокойно, лишь иногда потряхивая густыми расчесанными гривами.

Часть лучников еще не вернулась из погони за орками, но в долине уже собралось примерно две сотни воинов в поблескивавшей серебристой броне. То ли в горячке боя я неверно оценил их количество, то ли подошли новые отряды. В любом случае слишком много для нашей потрепанной армии. Однако наши то ли нежданные спасители, то ли новые противники по-прежнему не торопились нападать. Тонкие мечи оставались в ножнах, стрелы – в кожаных колчанах, и я беспрепятственно продолжал свой путь.