Война за самоцветы

Потом поднялся пронизывающий ветер и швырнул в лицо Хурину капли дождя; и внезапно он очнулся, и из черной бездны явился в нем гнев, подобный дыму, затмевая разум, так что желал Хурин единственно отмщения за все причиненное ему зло и зло, причиненное его родным, виня в своей муке всех тех, кто имел с ними общение.

Хурин встал и взял Морвэн на руки; и тотчас понял, что у него нет сил нести ее. Он был голоден, и стар, и подобен тоскливой зиме. Медленно положил он Морвэн обратно к стоячему камню.

— Побудь здесь еще немного, Эдэльвэн, — сказал он, — пока я не вернусь. Даже волк не сможет причинить тебе горшей боли. Но народ этой бессердечной земли проклянет тот день, когда ты встретила здесь смерть!

И Хурин побрел прочь и вернулся к броду Таэглина; и там упал он возле Хауд-эн-Эллэт, и нашла на него темнота; и лежал там, как человек в глубоком сне. Утром, прежде чем заря вернула его к бодрствованию, его обнаружили дозорные, которым Харданг наказал особо приглядывать за этим местом.

Первым заметил лежащего человек по имени Сагрот и уставился на него в изумлении и испуге, ибо догадался, кто этот старик.

— Сюда! — крикнул он своим спутникам. — Глядите! Это, верно, Хурин.

Незваные гости не солгали: он явился!

— На тебя, Сагрот, можно положиться: ни одной напасти не пропустишь!

— сказал Форхэнд.

[стр. 275]

— Не порадуется халад такой находке. Что же делать? Может, Хардангу больше придется по душе, коли мы остановим беду на его границах и выдворим ее прочь.

— Выдворим прочь? — откликнулся Авранк.

Он был сыном Дорласа31: невысокий молодой мужчина, смуглый и темноволосый, однако крепкий; любимец Харданга, как его отец.

— Выдворим? Какой с того прок? Беда вернется! Добралась же она от самого Ангбанда, если верна твоя догадка. Гляди: вид у него суровый и меч на боку, но охвачен он крепким сном. Нужно ли, чтобы он пробудился к новому горю? [Приписано:] Если хочешь порадовать вождя, Форхэнд, то здесь ему и настанет конец.

Такова была тень, что пала на сердца людей, когда распространилась власть Моргота, а страх гулял, где хотел; однако еще не все сердца затемнились.

— Стыдитесь! — воскликнул Мантор-предводитель, что, подходя к ним, услышал эти речи. — И больше всех ты, Авранк, хоть ты и молод! Ты же слышал о деяниях Хурина Хитлумского — или счел их побасенками, что плетут у очага? «Что же делать», в самом деле! Так значит, твой совет — убить его во сне. Из преисподней явился этот помысел!

— Как и этот человек, — отвечал Авранк. — Если это и впрямь Хурин.

Кто знает?

— Скоро узнаем, — сказал Мантор и, подойдя к лежащему Хурину, опустился на колени, взял его руку и поцеловал.

— Пробудись! — воскликнул он. — Подмога близка. И если ты Хурин, я помогу тебе, чем только смогу.

— И за всякую помощь отплатит он злом, — отозвался Авранк. —Говорю же: он пришел из Ангбанда.

— Что он может сделать, то неведомо, — произнес Мантор. — А что он уже совершил, нам известно, и долг наш неоплатный.

И он снова произнес громким голосом:

— Привет тебе, Хурин Талион! Привет тебе, предводитель людей!

Тут Хурин открыл глаза, помня злые слова, что донеслись до него сквозь дремоту прежде пробуждения, и увидел вокруг себя вооруженных людей. Он неуклюже поднялся, нащупывая свой меч; и смерил окружающих взглядом, полным гнева и презрения.

— Трусы! — воскликнул он. — Неужто убили бы вы спящего старика? На вид вы люди, но под кожей вы орки, как видно. Ну же! Убейте меня бодрствующего, если осмелитесь. Но не думаю, что ваш черный Хозяин тому обрадуется. Я — Хурин, сын Галдора, и имя это орки запомнят, самое малое.

— Нет же! — молвил Мантор. — Пробудись ото сна. Мы — люди. Но эти злые дни — дни сомнения, и нам приходится туго. Здесь опасно. Не отправишься ли с нами? Мы хотя бы найдем для тебя еду и покой.

[стр. 276]

— Покой? — повторил Хурин. — Его вы мне дать не сможете. Но пищу я приму в моей нужде.

Тогда Мантор дал ему немного хлеба, мяса и воды; но, казалось, Хурин подавился ими и все выплюнул.

— Далеко ли до дома вашего владыки? — спросил он. — Пока не увижусь с ним, еда, в которой вы отказали моей возлюбленной, будет мне поперек горла.

— Он беснуется и глумится над нами, — пробормотал Авранк. — Что я говорил?

Но Мантор посмотрел на Хурина с жалостью, хоть и не понял его слов.

— То долгий путь для усталого, господин, — молвил он, — а дом халада Харданга сокрыт от чужих.

— Так веди меня туда! — сказал Хурин. — Дойду, как смогу. Есть у меня дело в том дому.