Войны будущего

В конце XX – начале XXI вв. Россия и другие страны СНГ столкнулись с далекой от альтруизма, весьма расчетливой ментальностью цивилизацией Запада в условиях обострения конкуренции на мировых рынках и системного кризиса мировой цивилизации. «Сегодня они как никогда близки к утрате своей цивилизационной идентичности и самобытности, сохранность которой была возможна в рамках евразийской цивилизации»[434]. В связи с этим возникает проблема сохранения идентичности и аутентичности России, что с необходимостью требует разработки концептуальной (или «проективной») безопасности (К-безопасности). Такого рода безопасность теперь приобретает все большую значимость, так как во все большей степени «мир становится проективным, а значит, ошибки в обеспечивающих цельность проектных фокусах (нечаянные или сознательно делаемых) превращаются в угрозу для общества, а в пределе – и для человечества в целом»[435]. Значимость К-безопасности обусловлена также и тем существенным обстоятельством, что в последние десятки лет человечество теряло свою историю (и историческую память) с её классическими понятиями «эра», «эпоха», «периоды» и постепенно, используя философию постмодернизма, мощные информационно-коммуникационные технологии, а также и информационные и интеллектуальные войны, входило в игровое, неклассическое, глобальное состояние.

Эта деисторизация в качестве оружия направлена Западом на ядро цивилизации (российской, китайской, исламской), чтобы сменить её систему кодов. «Какова же практическая цена проблемы деисторизации, основной, как мне представляется, – задает вопрос С. Кургинян, – проблемы XXI века? Является ли эта проблема вещью в себе или же она имеет пусть важное, но все же относительно локальное и локализуемое значение для судеб мира? Думается, что говорить о локальности и локализации этой проблемы не приходится. Ибо тесно связанная с Универсальным и Универсумом история потянула и их за собой – то ли в пропасть, то ли в могилу. Мир вертикальных систем, в которых все корпорации, все замкнутые цивилизационные и культурные монады были способны к трансцендентации, вертикальному восхождению и связыванию через подобно восхождение, а не «напрямую и кое-как», стал превращаться в мир, регулируемый именно «кое-какими», девертикализованными, виртуально-игровыми, горизонтальными связями»[436]. О важности концепции истории в контексте атаки Запада, когда деисторизация используется для разрушения ценностного ядра цивилизации России, свидетельствует выработанная древним Израилем первая концепция истории. «Вне всяких сомнений, Израиль первым выработал концепцию истории как мощного инструмента формирования будущих поколений. Эта идея отчетливо прослеживается во многих главах книги Дварим. Важность значения истории как воспитателя индивидуума и всего прошлого трудно переоценить… Только концепция истории может спасти человека от утраты памяти о прошлом, влекущей за собой неизбежную потерю самосознания»[437]. Человек создан историей, он является продуктом истории, исходя из этого положения, Израиль создал концепцию истории, что помогло ему выжить в суровых условиях диаспоры.