Воины бури

– Госпожа! – Хэстен посмотрел на Этельфлэд, а затем, к всеобщему удивлению, рухнул на колени. – Жертвой Спасителя нашего клянусь, что я истинный христианин! – Говорил он смиренно, дрожа от сдерживаемых чувств. В глазах стояли слезы. Потом он широко раскинул руки и обратил лицо к небу. – Да поразит меня Господь насмерть, если я лгу!

Я вытащил Вздох Змея, его лезвие с громким скрежетом вышло из горловины ножен.

– Господин Утред! – предупреждающе вскинулась Этельфлэд. – Нет!

– Я просто хотел свершить за вашего Бога его работу, – сообщил я. – И прикончить этого мерзавца. Хочешь, чтобы я остановился?

– Господь сам управит свою работу, – зло бросила Этельфлэд, потом снова посмотрела на священника-датчанина. – Отец Харульд, ты убежден в искренности обращения ярла Хэстена?

– Да, госпожа. Принимая крещение, он лил слезы раскаяния и радости.

– Хвала Господу! – прошептал Сеолнот.

– Хватит! – отрезал я, все еще сжимая Вздох Змея. – Почему наши люди не внутри форта?

– Они будут там! – прошипел Сеолнот. – Это договорено!

– Договорено? – В тоне Этельфлэд появилась настороженность – она явно подозревала, что попы превысили свои полномочия, заключая договор без ее согласия. – Что договорено?

– Госпожа, ярл Хэстен просил разрешения принести тебе присягу верности во время пасхальной мессы, – очень осторожно объяснил Сеолнот. – Он желает этого, дабы ликование от воскресения Господа нашего освятило сей акт примирения.

– Пусть ждет до Эостры, мне до этого дела, как до крысиного помета, – вмешался я. – При условии, что мы занимаем форт немедленно!

– Он будет передан нам в пасхальное воскресенье, – заявил Сеолнот. – Так договорено!

– На Пасху? – спросила Этельфлэд, и любой, кто знал ее достаточно хорошо, уловил бы в ее голосе оттенок разочарования. Она была не дура, но и не готова отринуть надежду, что Хэстен искренне обратился в христианство.

– Это станет поводом для торжества, – подтолкнул ее Сеолнот.

– И кто заключил такой договор? – осведомился я.

– Это дело христиан, – отрезал Сеолнот, обратившись к Этельфлэд в поисках поддержки.

Та, в свою очередь, поглядела на меня, потом на Хэстена.

– Почему мы не можем занять форт немедленно? – спросила она.

– Я дал согласие… – вяло начал Сеолнот.

– Госпожа! – вмешался Хэстен, упав на колени. – Мое сокровенное упование заключается в том, чтобы все мои люди были крещены на Пасху. Но некоторые, малая часть, упирается. Мне нужно время. Время нужно отцу Харульду! Время нужно нам для того, чтобы убедить этих немногочисленных нежелающих принять спасительную милость Господа нашего Иисуса Христа.

– Изворотливый ублюдок! – процедил я.

Ненадолго повисло молчание.

– Клянусь, что это правда, – смиренно заверил Хэстен.

– Всякий раз, когда он произносит эти слова, – тут я посмотрел на Этельфлэд, – можно не сомневаться, что это ложь.

– Госпожа, если отец Сеолнот сможет посещать нас, – продолжал Хэстен, – а еще лучше отец Леофстан, и если они станут проповедовать нам, это будет большая помощь и благословение.

– Я буду счастлив… – снова начал Сеолнот, но осекся, когда Этельфлэд вскинула руку.

Она молча рассматривала некоторое время Хэстена, потом заговорила:

– Ты предлагаешь массовое крещение?

– Госпожа, всех моих людей! – с готовностью подхватил ярл. – Все они перейдут в милость Христа и к тебе на службу.

– Сколько человек, навоз? – спросил я у Хэстена.

– Господин Утред, лишь немногие упорствуют в своем язычестве. Человек двадцать, от силы тридцать. Но с Божьей помощью мы обратим их!

– Сколько людей в форте, жалкий ты ублюдок?

Он помялся, потом сообразил, что замешательство говорит не в его пользу, улыбнулся.

– Пятьсот восемьдесят.

– Так много! – выдохнул отец Сеолнот. – То будет свет к просвещению язычников! – Он повернулся к Этельфлэд. – Только представь, госпожа, массовое обращение безбожников! Мы можем окрестить их в реке!

– Перетопим мерзавцев! – буркнул я.

– И еще, госпожа. – Хэстен, продолжал стоять на коленях и сцепил руки, глядя на Этельфлэд. Лицо его было таким располагающим, а голос таким искренним. То был лучший лжец из всех, кого я знал. – Я хотел бы прямо сейчас пригласить тебя в форт! Мы бы помолились, госпожа, и я пел бы славу Господу рядом с тобой! Но есть те, кто еще упорствует. Они могут воспротивиться. Немного времени – это все, о чем я молю! Немного времени, чтобы милость Божья пролилась на эти заблудшие души.

– Подлый кусок навозной жижи! – рявкнул я на него.

– Госпожа, если это убедит тебя, – спокойно продолжал Хэстен, не глядя на меня, – я готов принести тебе присягу сейчас. В эту самую минуту!

– Хвала Господу! – прошепелявил отец Сеолберт.

– Есть одна маленькая трудность, – вмешался я, и все повернулись ко мне. – Он не может дать тебе клятву.

– Почему? – Этельфлэд обожгла меня взглядом.

– Госпожа, он поклялся в верности другому господину, и тот не освобождал его от клятвы.

– Я освободился от клятвы, данной мной ярлу Рагналлу, когда посвятил себя Всевышнему, – заявил Хэстен.

– Но не от клятвы, данной мне, – отрезал я.