Воины бури

– Будьте в седлах, – велел я им, потом спешился и передал поводья Годрику. – Держи Тинтрега здесь. – Мы с Финаном медленно пошли вверх по склону. – Ингвер проиграет, – объяснял я. – Он слабак. Рагналл станет королем Эофервика без борьбы. Ярлы уже слетаются к нему, ведут дружины и клянутся в верности. Ему даже в Эофервик идти нет нужды! Он может послать сотни три воинов взять город у Ингвера, а сам повернуть и прийти сюда. Ему просто хочется, чтобы мы думали, будто он углубился в Нортумбрию.

Деревья редели, и в просвете между ними показались грубо отесанные новые бревна восточной стены Эдс-Байрига.

– А еще Рагналлу требуется вознаградить своих сторонников, – рассуждал я. – А что может быть лучше, чем земли в Северной Мерсии?

– Но Эдс-Байриг тут при чем? – не сдавался Финан.

– Это врата в Мерсию, – пояснил я. – Опорный пункт для удара на Сестер. Ему нужен крупный успех, нечто, способное заявить о нем как о победителе. Стремясь привлечь из-за моря больше воинов, он должен нанести мощный удар. Захват Эофервика не в счет. Это удавалось полудюжине королей за полдюжины последних лет. Зато если он возьмет Сестер…

– Если, – упрямо заметил ирландец.

– Получив Сестер, он подорвет репутацию Этельфлэд, – продолжал я. – Захватит землю. Установит контроль над Мэрсом и Ди, получит бурги, угрожающие нам. Да, потеряет людей на стенах, но он может позволить себе их терять. И ему нужен Эдс-Байриг. Это его точка опоры. Стоит Рагналлу засесть на Эдс-Байриге, нам его оттуда не выкурить. Зато, если Эдс-Байриг окажется у нас, ему чертовски трудно будет осадить Сестер.

К этому времени мы подошли к самой кромке леса. Укрывшись в зарослях кустарника, стали разглядывать вновь отстроенную стену. Она была выше человеческого роста, да еще располагалась за внешним рвом.

– Сколько защитников видишь? – спросил я.

– Ни одного, – отозвался Финан.

И верно. Поверх восточной стены Эдс-Байрига не наблюдалось ни одной головы и ни одного копейного острия.

– Боевой площадки тут нет, – сказал я.

Финан нахмурился, задумавшись. Перед нами, не далее как в сотне шагов, шла стена, но ни одного человека, обороняющего ее, не наблюдалось. Часовых не было, но если тут нет боевой площадки, то эти самые часовые могут выглядывать сквозь щели между недавно ошкуренными бревнами. Бревна были разной длины, их не успели еще выровнять поверху. Частокол ставили в спешке.

– Это обман, – согласился ирландец.

– Это сплошной обман! – подхватил я. – Обращение Хэстена – обман. Он просто тянет время до возвращения Рагналла. Когда это произойдет? Через четыре дня? Через пять?

– Так скоро?

– Не исключено, что он уже на обратном пути, – проворчал я.

Теперь это казалось очевидным. Он спалил мост из кораблей, чтобы убедить нас в своем намерении покинуть Мерсию, но он может пройти всего лишь несколько миль на восток и воспользоваться римской дорогой, уходящей к югу по переброшенному через Мэрс мосту. Рагналл возвращается, в этом нет сомнений.

– Сколько ублюдков внутри этих стен? – проворчал Финан.

– Есть лишь один способ выяснить.

Он хмыкнул:

– И кто это постоянно учит юного Этельстана проявлять осмотрительность, прежде чем начать битву?

– Есть время быть осмотрительным, – отозвался я. – И есть время убивать ублюдков.

Финан кивнул.

– Как нам перебраться через стену? – размышлял он. – Лестниц-то у нас нет.

И я предложил – как.

* * *

Во главе приступа шли двенадцать самых молодых воинов. И среди них мой сын.

Фокус заключался в том, чтобы быстро подобраться к стене и быстро перевалить через нее. Лестниц у нас не было, а высота бревен составляла девять или десять футов. К счастью, у нас имелись лошади.

Именно так мы когда-то захватили Сестер. Мой сын встал тогда на седло своего коня и перебрался через ворота. То же самое поручил я проделать двенадцати парням: быстро подъехать к стене и воспользоваться ростом лошади, чтобы преодолеть частокол. Остальным воинам полагалось следовать по пятам. Я бы сам повел ту дюжину, но был уже не так проворен, как прежде. Это работенка для молодежи.

– А если с той стороны нас поджидают сотни две ублюдков? – поинтересовался Финан.

– Тогда нам не перебраться через стену, – проворчал я.

– А если леди Этельфлэд уже согласилась на перемирие?

Этот вопрос я пропустил мимо ушей. Наверняка счастливые христиане разрешили Хэстену сидеть на холме вплоть до Пасхи, однако на меня этот договор не распространяется, потому что Хэстен – мой вассал. Он принес мне клятву верности. Пусть случилось это давно и ублюдок много раз нарушал ее, но клятва оставалась клятвой, и мерзавец обязан повиноваться мне. И не важно, что христиане твердят, будто присяга, данная язычнику, не имеет силы, меня в этом никто не убедит. Хэстен – мой человек, хочет он того или нет, и не вправе заключать договор с Этельфлэд без моего на то согласия. А еще я хотел прикончить мерзавца.

– Вперед! – скомандовал я сыну. – Пошли!

Двенадцать воинов пришпорили коней, вырвались из подлеска на открытую местность. Я дал им удалиться шагов на двадцать-тридцать, потом ударил пятками Тинтрега и заорал:

– Все за мной!