Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Стена была вскоре закончена, и Ганнибал даже поддался искушению все-таки попробовать взять тарентинский акрополь штурмом. Для этого было приготовлено все необходимое, но буквально за день до начала приступа в акрополь на кораблях прибыло подкрепление из Метапонта. Приободренные, римляне следующей же ночью пошли на вылазку и уничтожили все осадные машины. После этого Ганнибал решил взять осажденных измором, но и это сделать было очень проблематично, так как акрополь, находившийся на полуострове, мог беспрепятственно снабжаться по морю, а тарентинские суда оказались запертыми в небольшой городской гавани. И все же Ганнибал был уверен, что горожане могут сами, без помощи Карфагена, блокировать римлян с моря. Тарентинцы недоумевали, как это может получиться, но Ганнибал предложил воспользоваться одной из улиц, ведущих от гавани за город, и по ней на повозках перетащить корабли к морю. Так и сделали, и по прошествии нескольких дней акрополь оказался окруженным со всех сторон. Благополучно завершив эту операцию, Ганнибал, оставив в городе гарнизон, увел остальную часть армии в свой зимний лагерь (Полибий, VIII, 35, 9; 36, 1–13; Ливий, XXV, 11, 9–20). Взятие Тарента стало крупнейшей удачей Ганнибала со времен перехода на его сторону Капуи. Теперь ему было гораздо удобнее получать регулярные подкрепления из Карфагена, и он, наконец, завладел базой, которую можно было использовать для высадки войск Филиппа V. Правда, неудача с захватом акрополя омрачала радость победы, да и то, что римляне продолжали владеть Брундизием, позволяло им контролировать подходы к Таренту. Вскоре оказалось, что и морская блокада акрополя весьма ненадежна – легат Гай Сервилий сумел на нескольких кораблях пробиться сквозь нее и доставить осажденным продовольствие (Ливий, XXV, 15, 4–5). Тем не менее какое-то время казалось, что инициатива в войне снова вернулась к карфагенянам.

Для Ганнибала ценность захвата Тарента, как, впрочем, и любой сколько-нибудь крупной победы, заключалась еще и в том эффекте, который она оказывала на италийские племена и полисы, недовольные правлением римлян, но до сих пор не решившиеся от них отделиться. Теперь же примеру тарентинцев поспешили последовать жители Фурий, чьи граждане также были среди казненных заложников. Они обратились за помощью к пунийским полководцам Ганнону и Магону, располагавшимся в Бруттии. Те сразу откликнулись и, приблизившись к городу, решили выманить гарнизон, состоявший большей частью из самих фурийцев. Ганнон с пехотой направился к городским стенам, а Магон с конницей занял позицию за ближайшими холмами. Комендант Марк Атилий, не зная о засаде, вывел свой отряд навстречу Ганнону, который вскоре начал отступать к холмам. Когда из-за них появились всадники Магона, фурийцы бежали, а немногие римляне продолжали сражаться, пока тоже не пробились к городским воротам. Фурийцы впустили внутрь только самого Марка Атилия с несколькими солдатами, которым, после споров, выделили корабль и дали уйти. Карфагеняне же вошли в город (Ливий, XXV, 15, 7–17).

Кроме Фурий к карфагенянам перешел и Метапонт, чьи жители воспользовались тем, что стоявшие у них римляне ушли на помощь защитникам тарентинского акрополя, а также Гераклея (Ливий, XXV, 15, 6; Аппиан, Ганнибал, 35). Таким образом, к началу 212 г. до н. э. Ганнибалу удалось значительно укрепить свои позиции на юге Италии.

Сражение под Беневентом

После взятия Тарента военное счастье очень недолго гостило у карфагенян. Как только в 212 г. до н. э. римляне продолжили боевые действия, серьезнейшая угроза нависла над Капуей. Город голодал, потому что кампанские поля еще со времен консульства Фабия Максима Старшего подвергались разорению, а теперь римляне еще и помешали произвести сев. Опасаясь худшего, капуанцы отправили послов к Ганнибалу с самой настойчивой просьбой как можно скорее помочь им, пока находившиеся в Самнии римские консулы не перекрыли все подходы к городу. Пуниец, конечно, не мог не отреагировать на призыв своих самых ценных союзников, но почему-то не счел возможным идти самому, а выслал к Капуе армию Ганнона, контролировавшего Бруттий. Тот дошел до Беневента, поставил лагерь на некоей высотке в трех милях от города и приказал союзникам собрать в окрестностях весь хлеб, а в Капую сообщил, когда за ним нужно будет приехать. Но присланный капуанцами обоз (около четырехсот телег) оказался совершенно недостаточным, и Ганнон назначил новый день, рекомендовав снарядиться получше (Ливий, XXV, 13, 1–7).