Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Карфагенское правительство немедленно отреагировало на новую угрозу и сделало это в лучших финикийских традициях: о «дружбе», возникшей между Сифаксом и римлянами, сообщили Гале, вождю племени массилиев, живших в Западной Нумидии. Выводы напрашивались сами собой. Если Сифакс усиливается благодаря поддержке Рима, то Гале, если он не хочет пасть жертвой его агрессии, следует как можно скорее стать союзником Карфагена. Эти доводы подействовали, а чтобы скрепить заключенный союз, карфагенский полководец Гасдрубал, сын Гисгона, предложил выдать свою дочь Софонисбу, признанную красавицу, за сына Галы Масиниссу, успевшего зарекомендовать себя прирожденным воином и неплохим полководцем. Несмотря на явный расчет, с которым готовился их брак, молодые люди понравились друг другу, и их судьбы причудливо вплелись в дальнейший ход войны (Аппиан, Ливия, 10). Насладиться совместной жизнью им так и не удалось. После того как была достигнута договоренность о свадьбе, Масинисса отправился в поход во главе нумидийских войск, значительно усиленных карфагенскими отрядами. В упорной битве он нанес Сифаксу серьезное поражение, после которого тот бежал на запад, под защиту маврусиев, еще одного нумидийского племени, жившего на африканском берегу Гибралтара. Там он быстро собрал новую армию, с которой переправился на Пиренейский полуостров. За ним последовал и Масинисса, продолживший воевать уже без помощи от Карфагена, но не менее успешно (Ливий, XXIV, 49, 1–6). Таким образом, пунийцы предотвратили распространение войны на африканскую территорию и получили возможность в дальнейшем выровнять ситуацию в Испании. Для римлян положительный итог кампании в Северной Африке был в сохранении союзных отношений с достаточно влиятельным нумидийским вождем при полном отсутствии потерь со своей стороны.

Италия, 212 г. до н. э. Падение Тарента

Начался седьмой год войны, а римское правительство продолжало постепенно наращивать численность своих войск. Помимо обычного восполнения текущих потерь было набрано два новых легиона, общее количество которых увеличилось таким образом до двадцати пяти, что означало двести пятьдесят тысяч солдат римлян и союзников. Такой мобилизации Италия еще не знала, и у магистратов возникли серьезные сложности с призывом новобранцев, так как молодежи не хватало. По такому случаю были назначены две комиссии триумвиров. Они должны были обойти доступные сельские районы и, освидетельствовав всех свободнорожденных, забрать в солдаты каждого годного к ношению оружия, даже если он не достиг установленного призывного возраста (Ливий, XXV, 5, 5–9).

Командный состав римской армии претерпел в целом незначительные изменения. Новыми консулами стали Квинт Фульвий Флакк и Аппий Клавдий Пульхр. На прежних должностях и местах службы остались Тиберий Семпроний Гракх и Публий Семпроний Тудитан, Луций Корнелий Лентул, Марк Клавдий Марцелл, Марк Валерий Левин, Квинт Муций Сцевола, братья Сципионы и Тит Отацилий. Новые преторы, Гней Фульвий Флакк, Марк Юний Силан и Гай Клавдий Нерон, получали в управление соответственно Апулию, лагерь под Суэссулой и Этрурию (Ливий, XXV, 3, 1–6).

Что касается Ганнибала, то он по-прежнему избегал активных действий и продолжал выжидать, когда же ему предоставится возможность овладеть Тарентом. Надеялся он, скорее, на случай, и такая возможность в конце концов возникла зимой 213–12 г. до н. э., причем, как предполагают, еще до конца 213 г. до н. э.

В соответствии с устоявшейся практикой для гарантирования верности союзническим отношениям в Риме находилось в качестве заложников некоторое количество знатных граждан Тарента и соседних с ним Фурий. Содержались они в так называемом атриуме Свободы и охранялись весьма формально, так как никто не думал, что у них будут веские основания бежать, вызывая тем самым конфликт родного города с Римом. Наверняка так продолжалось бы и дальше, если бы не живший в Риме посол от Тарента Филеас. Будучи, по словам Ливия, человеком «беспокойным, не терпевшим безделья», он загорелся идеей освободить своих сограждан из их не такого уж и тягостного заключения. Это оказалось довольно просто. Стража и слуги были подкуплены, и ночью Филеас вывел тарентинцев и фурийцев за пределы Рима. Но достичь своих городов им не удалось. Поднялась тревога, и беглецов поймали в Таррацине. Суд был скорым, а наказание суровым: все заложники были высечены розгами и сброшены со скалы (Ливий, XXV, 7, 10–14).