Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Как и в предыдущие годы, при проведении мобилизации не удалось избежать трудностей. Людей не хватало, что нагляднее всего показала перепись, организованная в том же году. Теперь римских граждан насчитывалось всего сто тридцать семь тысяч сто восемь человек, в то время как за десять лет до этого их было двести семьдесят тысяч двести тринадцать (Ливий, XXVII, 36, 7; Содержание, 20). Вследствие этого солдат набирали даже в приморских поселениях, которые раньше были освобождены от обязанности выставлять новобранцев (Ливий, XXVII, 38, 1–5).

Тем временем с севера приходили новости одна тревожнее другой. Гасдрубал шел в Италию, и шел быстро. Еще в конце прошлого года послы из Массилии донесли, что пунийская армия прибыла в Трансальпинскую Галлию и активно пополняется наемниками из местных кельтов. По данным послов, Гасдрубал намеревался идти через Альпы уже весной, как только будут свободны перевалы (Ливий, XXVII, 36, 1–4).

Карфагенская монета с изображением Гасдрубала Барки, брата Ганнибала (?).

Так и случилось: в Риме не закончили мобилизацию, а консулы еще не выехали к своим войскам, когда стало известно, что переход армии Гасдрубала через Альпы уже начался. По сравнению с теми опасностями, которые пришлось преодолевать на своем пути Ганнибалу, поход его брата был на удивление легким и быстрым. Причина была в том, что местные племена, в свое время едва не уничтожившие в горах пунийскую армию, теперь отнеслись к пришельцам совсем по-другому. То ли они, как объясняет Тит Ливий, уже привыкли к проходящим по их территориям иноземным войскам и знали, что самим им при этом ничего не угрожает, то ли Гасдрубал сумел более надежно, чем брат, обеспечить их лояльность, но помех по дороге ему никто не создавал. Наоборот, его армия только пополнилась добровольцами из арвернов и прочих кельтских племен, желающих повоевать в Италии. Кроме того, и в самой Италии его уже ожидали союзники: восемь тысяч лигуров были готовы присоединиться к нему, когда он переправится через горы (Ливий, XXVII, 39, 1–10).

Столь быстрый переход пунийской армии через Альпы оказался неожиданным не только для римлян, но и для Ганнибала, который, узнав о нем, стал спешно сниматься с зимнего лагеря и готовиться идти навстречу. Однако все достигнутые преимущества были упущены, когда армия Гасдрубала вступила в долину Пада. Желая, очевидно, своими успехами привлечь еще больше кельтов Цизальпинской Галлии, Гасдрубал начал осаждать Плаценцию, в скором падении которой не сомневался. Однако, вопреки его ожиданиям, колония не сдалась, а попытки взять ее штурмом либо не были удачными, либо не проводились вообще. Потеряв время и ничего не добившись, Гасдрубал прекратил осаду и отправил к Ганнибалу гонцов (четырех кельтов и двух нумидийцев) с письмом, в котором говорил, что намерен соединиться с ним в Умбрии (Ливий, XXVII, 39, 6–12; 43, 1).

Тем временем Ганнибал, узнав об осаде Плаценции и подозревая, насколько это может задержать брата, тоже на некоторое время замедлил свое продвижение. Его остановка, впрочем, не затянулась, и он повел армию на север, в Саллентинскую область. По пути пунийцы подверглись нападению войск претора Гая Гостилия Тубула, который, по словам Ливия, «учинил страшное побоище», в результате которого Ганнибал потерял четыре тысячи человек и девять знамен (Ливий, XXVII, 40, 10–11). Сомнительно, впрочем, чтобы единственный легион Тубула смог нанести пунийцам такой ущерб. Более серьезными неприятностями грозила Ганнибалу встреча с войсками Квинта Клавдия, вышедшими навстречу ему из Саллентинской области. Не желая оказаться зажатым между двумя вражескими армиями, Ганнибал отступил в Бруттий (Ливий, XXVII, 40, 10–12).

Тем временем консул Клавдий Нерон, приняв командование своими легионами, пошел на юг. Под Венузией он встретился с войском Гая Гостилия Тубула, лучшие воины которого перешли под командование Нерона. Теперь, опять же по словам Тита Ливия, консул располагал сорока тысячами пехоты и двумя с половиной тысячами всадников (не очень понятно, как такое количество солдат можно было набрать из двух легионов Нерона и одного – Тубула, даже учитывая союзников) (Ливий, XXVII, 40, 13–14).