Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Цель таких действий Гасдрубала очевидна. Мучительная смерть боевых товарищей должна была разозлить римлян и лишить карфагенян надежды на сколько-нибудь мягкие условия капитуляции, принуждая этим к самому отчаянному сопротивлению. Отчасти достичь этого удалось, по крайней мере, от римлян пощады уже никто не ждал. Но и популярность Гасдрубала сильно пошатнулась, ведь даже теперь далеко еще не все горожане стремились сражаться до последнего. Результатом этого стала новая вспышка борьбы за власть в городском совете, закончившаяся победой Гасдрубала, который арестовал и убил нескольких своих противников, став тем самым, по сути, единоличным правителем города. Таким образом, следует признать, что если на поле боя Гасдрубал и не проявил выдающегося таланта, то в качестве политического лидера был далеко не так бездарен, как его пытался показать Полибий.

Между тем Сципион, воспользовавшись тем, что карфагеняне накануне оставили свой внешний лагерь, захватил его и сжег, а затем приказал перекопать перешеек, соединявший Карфаген с материком. Пока шли работы, карфагеняне устроили вылазку, но были отбиты и помешать римлянам не смогли – город был отделен от большой земли двумя рвами длиной в пять километров каждый, которые дополнялись по флангам еще двумя. В итоге римский лагерь находился внутри четырехугольника, стороны которого образовывали рвы с частоколом. По направлению к Карфагену ров был дополнен почти четырехметровой высоты стеной, а в середине всего сооружения была воздвигнута высокая башня, с которой можно было наблюдать за тем, что происходит в городе. Теперь, впервые за все время осады, Карфаген оказался полностью блокирован с суши.

Когда перешеек был перекрыт, начальник карфагенской конницы Битиас, отвечавший за снабжение продовольствием, мог посылать его только морским путем, да и то лишь когда на берег с моря дул сильный ветер, позволявший транспортным судам прорывать цепь римских кораблей, блокирующих Карфаген. Поскольку Гасдрубал распределял еду только между тридцатью тысячами воинов, не заботясь об остальном населении, в городе скоро начался голод, от которого жители умирали сотнями, а многие бежали к римлянам (Аппиан, Ливия, 120). Сам Гасдрубал при этом устраивал пиры с дорогостоящими лакомствами и «вел жизнь не правителя государства, к тому же удрученного неописуемыми бедствиями, но откормленного быка, помещенного где-нибудь на рынке» (Полибий, 38, 2, 7).

После этого Сципион решил отрезать карфагенянам и выход в море. Для этого он приказал построить дамбу, закрывавшую гавань. Поначалу карфагеняне не верили, что римлянам удастся чего-либо достичь в этом деле, но все солдаты сутки напролет работали с таким напряжением, что дамба была завершена достаточно быстро. Теперь Карфаген оказался окончательно отрезанным и от моря (Аппиан, Ливия, 121).

Горожане осознали все отчаяние своего положения еще до того, как римляне достроили дамбу. Но отчаяние и подсказало им выход. В глубочайшей тайне, днем и ночью мужчины, женщины и дети копали новый выход из гавани, там, где уже глубина и ветер не позволили бы построить новую дамбу. Работа велась настолько скрытно, что даже захваченные римлянами пленные ничего определенного не могли сказать о том, что происходит в гавани. Одновременно с этим они строили боевые корабли, и, когда все было готово, пунийцы открыли выход из гавани и, к огромному удивлению римлян, вывели в море целый флот, насчитывавший пятьдесят квинкверем, трирем и более легких судов. Быть может, этот в самом деле ошеломляющий успех вскружил карфагенянам голову настолько, что они не сумели им должным образом распорядиться. Если бы они в тот же день атаковали стоявший на приколе и совершенно не охраняемый римский флот, то, безусловно, могли бы его полностью уничтожить. Однако среди пунийских военачальников не нашлось человека, который бы оценил такой редкий шанс, и карфагенский флот вернулся обратно в гавань, ограничившись только демонстрацией силы (Аппиан, Ливия, 121–122).