Воины Хаоса наводят порядок. Книга 1

Прозвучал новый взрыв хохота. Глянув по сторонам, Кёрт отметил, что вокруг собралась едва ли не вся ватага наёмников. Наверняка и зловредный капитан рядом, надзирает из темноты. Дела пахли скверно, как престарелые онучи. Оставалось надеяться, что святые отцы тоже услышат возню в лагере и придут разобраться… Многоголосый крик зрителей возвестил: Розес бросился на Констанса.

Наёмник был в драке хорош. Резкий, азартный, с поставленным хлёстким ударом. Прирождённый драчун, фаворит поединка. Костик, даром что выше на голову, только и мог закрываться от посыпавшихся пинков и ударов. Получалось не очень. Скула вспухла. Разбитую бровь засаднило. Удар слева. И сразу же справа.

Толпа окружила костёр и подначивала дерущихся. Пару раз Костик пробовал контратаку, но опытный Розес уклонялся с издевательской лёгкостью. Оценив соперника, играл на публику: то дразнил милиционера небрежной стойкой, то молотил эффектным каскадом ударов. Ждал, когда тот выдохнется и раскроется, чтобы поставить в представлении красивую точку.

Кёрт Олясин сжимал кулаки. Он терпеть не мог быть безучастным свидетелем. За мятущимся пламенем показался здоровяк, который свёл их с Розесом. На его грубом лице застыло нечто вроде смущения или сочувствия. Может и померещилось. Кёрт мотнул головой и едва не прозевал поворотный момент поединка.

Конопатый наёмник всем телом вложился в размашистый грозный удар. Констанс вдруг уклонился. Поймал его руку. Развернулся, как в танце… зрители ахнули. Розес вскрикнул от гнева и боли, обнаружив себя на земле с рукой, заломленной за спину. Он рванулся, но Изваров держал крепко.

— Ах ты тварь! — проскрежетал Розес, задыхаясь.

— Будет больно, стучи по земле, — сдержанно предупредил Костик, — и не дёргайся, руку сломаешь.

Изваров не был любителем драк. Потому и не пропускал занятий по задержанию буйных преступников. Наёмнику ничего не оставалось, кроме как хлопнуть рукой по камням. Едва Костик отпустил, Розес кинулся в бой под одобрительный рёв толпы. Пнул ногой. Махнул кулаком. Кувырнулся в воздухе, вспахал подбородком гравий и понял, что поясница его придавлена ногою милиционера, а рука скручена в болевом приёме. Пришлось снова бить по земле.

После четвёртого падения Розес взгрустнул, поклонился Изварову и с уничтоженным видом вышел из круга. Понурый, всклокоченный, брёл он сквозь строй соратников, а вослед неслись брань да проклятия.

— Розес, вихт курцый, я на тебя денег поставил!

— Заднепроходник, шлепок штукатурный! Отряд опозорил!

— Розес, падла, туфли верни!

— И онучи, онучи мои боевые!

— Реванш давай! Обоих ярыг отшлегеряем!

— А ну тихо! Штиль! — звучный бас словно загнал оскорбления обратно в глотки. Все повернулись к здоровяку. — Мы кто, братья по оружию или жулики на крысиных бегах? Один проиграл, значит, все проиграли. Ведите себя достойно!

Повернувшись, Кэррот успел заметить уходящего в темноту капитана Ганса. Жаль, не удалось разглядеть выражения его лица. Констанс подошёл и встал рядом, потирая ушибы подрагивающими руками. Он чувствовал себя невероятно усталым. Победа не принесла радости, было неочевидно, что делать дальше. Наёмники расходились, ворча.

Тёмно-синее небо перечеркнула падающая звезда, а потом ещё одна, у самой кромки гор. Этим летом их было особенно много.

Из тьмы вышел Розес. Перед собой, как реликвию, он держал порядком потёртые, но целые и справные яловые сапоги. Аккуратно поставил их перед штрафниками и застыл, глядя в потрескивающий дровами костёр.

— Вот теперь по рукам, — сказал Костик и протянул ему ладонь.

— По рукам, — с облегчением отозвался наёмник, крепко пожав её. Шагнул было в сторону, остановился и осторожно спросил:

— Слышь, вы это, водку будете?

* * *

— Да, мы сильно изменились за то славное лето, — произнёс Кэррот, поглаживая шрам на лбу. — После охоты на демонов я думал, теперь нам моря по колено! Всегда вовремя повезёт, мир раскроет объятия, а страшные вещи случаются только с другими.

Он обвёл взглядом Звёздную площадь и повернулся к Марии. Она внимательно слушала, в серых глазах отражалась Стена Истории.

— Был наивен, с тех пор поумнел. Но постой, что всё это за люди? А, часы пробили…

На площади сделалось шумно и многолюдно. В четыре часа дня конторские служащие и труженики мануфактур заканчивали работу, и теперь вокруг будто прорвало плотину. Одни прилично одетые горожане спешили домой к семьям, другие фланировали по проспектам в поисках развлечений. Олясин заворожённо разглядывал людской поток.

— Отвык от таких толп людей без оружия, — пояснил он.

— Может, двинемся в более тихое место? — предложила журналистка. — Кабак не предлагать! Надо паузы делать, иначе к третьей истории я сопьюсь. Видел набережную? Её в прошлом году так отделали… то есть красиво оформили. Фонари, ограждения.

— Набережная? Да, конечно, посмотрим, — неопределённо проворчал искатель приключений. — Я другое место припомнил: уютный проезд на окраине, возле пруда. Там спокойно, птички поют… С девицей одной там гулял в своё время.