Войны Митридата

Однако, как сообщает Плутарх, кроме сказочных богатств он нашёл там много других очень интересных вещей. В одной из крепостей Помпей обнаружил дневник Митридата, в котором содержались сведения личного характера, в частности, «непристойная переписка между ним и Монимой». Римский командующий не поленился и, чтобы лучше узнать своего врага, прочитал эти записки, причем, как отметил Плутарх, сделал это «не без удовольствия».

Продолжая подчинять регион, легионы Помпея подошли к крепости, где была главная сокровищница Митридата. Заправляла всем в этой крепости Стратоника, та самая арфистка, ради которой Евпатор во время первой войны с Римом забросил ратные дела и предался любовным утехам. Тогда Стратоника сумела отодвинуть в сторону даже красавицу Мониму, но царицы теперь не было в живых, а её конкурентка была жива и здорова. И судя по всему, пользовалась безграничным доверием Митридата. Иначе он никогда не поручил бы ей в управление крепость, где находилась его главная сокровищница. Но как оказалась, сделал это царь зря. Потому что, когда к крепости подступил Помпей, Стратоника не только распахнула перед ним ворота, но и поднесла командующему много подарков. Она всячески демонстрировала свою покорность, что тщеславному римлянину пришлось очень по душе.

Однако перед тем как впустить Великого в крепость, красавица выдвинула одно очень важное, на её взгляд, условие. Дело в том, что у Стратоники от Митридата был сын по имени Ксифар, за которого мать сильно переживала, поскольку шла война. Вот она и предложила Помпею сделку. Пусть в обмен на сдачу крепости полководец сохранит Ксифару жизнь, если он попадёт в руки к римлянам.

Разумеется, что Помпей ответил согласием. Хотя, по большому счёту, он и понятия не имел, где Ксифар сейчас находится. Но, тем не менее, командующий остался доволен оказанным ему приёмом и без боя захваченным богатством. Поэтому он милостиво разрешил Стратонике владеть всем имуществом, которое подарил ей Митридат. Казалось, что всё устроилось очень хорошо и к взаимному удовольствию, но Стратоника, когда всё это затевала, упустила из виду одну очень существенную деталь.

Не факт, что Помпей когда-либо сможет поймать её сына и вообще с ним встретиться. Зато Митридат никогда не прощал предательства, и об этом Стратоника знала не понаслышке. В данный момент её горячо любимый отпрыск находился рядом со своим грозным отцом. И думать надо было об этом, а не о том, что может теоретически произойти. Поэтому в том, что случится в дальнейшем, женщине, кроме самой себя, винить будет некого.

Предательство (65–63 г. до н. э.)

Неукротимый

Аппиан пишет, что грандиозный замысел повторного завоевания Боспора и продолжения войны с Римом созрел у Евпатора в Диоскуриаде: «Там Митридат задумал не малое дело, и не такое, на которое мог бы решиться человек, находящийся в бегстве: он задумал обойти кругом весь Понт и скифов припонтийских и, перейдя Меотийское болото, напасть на Боспор и, отобрав страну, где властвовал сын его, Махар, оказавшийся по отношению к нему неблагодарным, вновь оказаться перед римлянами и воевать с ними уже из Европы». Таким образом, мы видим, что поход в Северное Причерноморье Митридат рассматривал как одну из составляющих его масштабного плана борьбы против Рима. Только как эта борьба будет проходить после того, как он утвердится в Пантикапее, царь пока не решил.

Понтийские колонны двинулись вдоль побережья, ломая сопротивление тех племён, которые рискнули встать у них на пути и с оружием в руках выступить против Евпатора. Ахейцев, которые попытались атаковать царские войска, ветераны Митридата обратили в бегство, со скифами частично удалось договориться, а частично усмирить оружием. Зато гениохи приняли Евпатора дружески. Слава царя-воина давно гремела вдоль берегов Понта Эвксинского, и «даже будучи беглецом и в несчастии, он вызывал к себе почтение и страх» (Аппиан). Правда, Митридат пока пребывал в неведении относительно того, как поведёт себя предатель сын. Окажет ли он отцу сопротивление и будет Махару помощь от римлян или нет.