Воины Новороссии. Подвиги народных героев

— Он вылетал. 5 марта сбили два самолета с другого полка. Звоню свекрови: «Мам, опять самолет подбили. Что делать?» Она: «Сходи в церковь». Максим позвонил ей 6 марта утром и сказал: «Я сейчас улетаю. Вечером я тебе перезвоню». Я сходила в церковь, смотрю, перестали летать, заглядываю в Интернет, а там: сбит СУ-24. Я сразу звонить ему. А у него, получается, кнопочный телефон и смартфон. Смартфон они вообще не берут. Звоню на кнопочный — блокируют. Звоню на смартфон, он его в кабинете оставил, брать же нельзя — сигнал идет. Значит, смартфон в кабинете. И он не берет трубку. Ну, все, меня начало трясти. И я уже знала, что это он. Я ждала, ждала, это было десять минут восьмого вечера, по-нашему, когда его сбили. Я начала звонить, потом думаю: еще подожду. Опять звонить. Не берет трубку. Полпервого ночи мне позвонили в домофон. Пришел замполит дивизии, пришел его однокашник и пришел врач. И в дверь мне звонят. Я говорю: «Макс сбит?» Они говорят: «Наташа, открой двери». Я открыла. Они пока доехали, короче, говорят: «Да». Но я сразу поняла. Мне врач что-то. Я позвонила свекрови, свекровь выехала из Анапы. И я говорю: «А где нашли его?» Они говорят: «Два купола видели. Пока ничего. Но Макс — охотник и рыбак. Он уйдет, — говорят. — По-любому уйдет, если в сознании». И мы ждали до восьми утра. Полдевятого мне позвонил «спецназ». Вот на этот телефон, — показала сотовый.

— Утром?

— Да. Сказали: «Вашего мужа сбили». И начали меня обрабатывать. Требовать выходить с плакатами: «Вы нелюди», «Вы живете на кровавые деньги», «Ваш муж убийца», «Дети ваши — мясо», «Вы не должны жить…»

— «Спецназ» это кто?

— Их. А потому что телефон у него был. С ним в контакте. Мне фотку прислали, что он уже в наручниках сидит. Его обнаружили. Избитый. Перевязана у него рука. Я им: «Я все поняла. Я все сделаю. Да, да, конечно сделаю. С плакатами выйду…»

— Понятно, а что другое скажешь…

— И мне потом звонили. Детей «В Контакте» увидели. Начали группы создавать, начали школьникам писать: «У вашего одноклассника отец убийца».

— Давить…

— «Вам просто не положено жить». Ребенку писали: «Ты — мясо…» Ну сплошь. В течение всего года мне звонили. Я же номер телефона специально не поменяла. Мало ли, вдруг выйдет на связь через кого-то.

— 6 марта произошло, — собиралось у меня в голове. — И после звонили…

— 7, 8 марта мне весь день. Они: «Выходите на площадь с фотографиями». Слали фотографии…

— Понятно, выйдешь с ними, а потом…

Я смотрел на сидящую напротив женщину и поражался ее силе воли все это выдержать.

— Ко мне пришли из ФСБ, с ними однокашники мужа и сказали: «Для вашей безопасности в течение двух часов уезжайте». Я говорю: «Вы можете мне предоставить куда?» — «Мы гражданским не предоставляем». Я сняла квартиру посуточно. Мы три дня там просидели. Я свою квартиру закрыла полностью, и потом мы уехали в Грибановку на десять дней. Отсюда выехали. А говорят, что он какой-то адрес назвал в Бутурлиновке и туда приходили.

У меня мороз бежал по спине: какая опасность угрожала жене заместителя командира полка и его детям.

— Мне жена Марата Ахметшина, о котором в книге «Герои Сирии. Символы российского мужества» писал, рассказывала, что когда Марат увидел, что игиловцы его окружают, теряя силы, вырывал из своего паспорта страницы с записями детей… О них думал, чтобы эти уроды к ним не нагрянули…

9. Пытался выйти к своим

Наталия Криштоп:

— Максима не сразу в плен взяли. Он же уходил. Он говорит: «Я сознание потерял». Короче, говорит: «Я вообще не видел эту ракету. Она прилетела в хвост». Первая ракета. И говорит: «Прилетела в хвост так неожиданно». Там же в самолете сообщают: летит… А тут молчание. Вот и он: «Я слышу удар. Смотрю, а земля перед глазами». Начал приближаться. Он: «Я только до ручки, и я вылетаю. Я не дергал».

— Катапульта сработала сама…