Войны новых технологий

Империи прошлого двигались в физическом пространстве, но несли с собой новые смыслы, которые позволяли им легитимизировать это движение. Империи всегда захватывали не только физическое пространство, они сразу монополизировали также и пространства информационное и виртуальное. Рим, например, позволял существование чужих богов, но на второстепенных позициях. Империи сегодняшнего дня движутся в основном в виртуальном пространстве за счет мягкой силы. Такое движение осуществляют (с разной активностью) США и Россия, Франция и Великобритания, Япония и Китай. В результате подобных интервенций, например, весь мир внезапно начинает есть суши палочками. Представьте себе, сколько бы трудностей нас постигло, когда мы бы захотели продвинуть в мире проект «галушки», а здесь речь идет вообще о распространении сырой рыбы. Но она имеет такой же сильный имиджевый компонент, как и «Макдональдс».

Однако этот символический компонент не столь традиционно японский, как всем кажется. Как говорит С. Иссенберг, автор книги об экономике суши и глобализации, что подается на столы американцев, нет такого отношения к прошлым традициям пищи. Вообще это не вариант старой пищи, а такой, который возник в результате торговли [1]. Это достижение токийского фастфуда середины XIX в. К этому можно добавить и то, что не японцы любят более острые блюда, тоже должно было изменить этот продукт на новых рынках [2]. Таким образом перемещение на другой континент еще раз изменило это блюдо. То есть процессы смысловых войн могут разворачиваться даже на уровне материальных объектов.

Сегодняшние информационные войны имеют важный смысловой компонент, поскольку смысловые войны задают для них стратегические цели. Информационные войны в этом сегменте являются тактическими средствами решения этих стратегических задач виртуального плана. И это касается в первую очередь мирной жизни, когда о войне никто и не думает. Все мы знаем выражение о Голливуде как о министерстве мечты всего мира. Это одновременно говорит о Голливуде и как об искусстве создания единого мышления. Такое кинопланирование должно учитывать еще и то, что результат его в виде фильма появляется через три-четыре года после запуска в производство сценария. То есть здесь существует два варианта: либо это прекрасный прогноз, что именно будет нужно через четыре года, или же это дополнительное применение прекрасного инструментария, который позволяет заставить любить именно это.

Смысловые войны – это войны в виртуальном пространстве. Как трудно быть первым в конкуренции товаров, так трудно быть таким же в конкуренции идей. Марксизм (временно или навечно) погиб, потеряв альтернативные позиции в этой борьбе. И это можно понять, потому что он достаточно медленно обновлялся, постепенно превращаясь в ритуальные цитаты. Обновления давали лишь неомарксисты, которые все были западными, так что СССР относился к ним со справедливым подозрением.

Приближенным к нам примером смысловой войны стала холодная война. Но ее выиграли не в столкновении идеологий, как нас готовили. Выигрыш пришел в двух совершенно других сферах: сфере массовой культуры и в сфере массового производства. Нас приучили к новому продукту, за которым пришел и новый социальный строй.

Картинка с западного фильма не была реальностью, но воспринималась нами как реальность. Ареной борьбы стали фильмы и книги, а также шариковые ручки и джинсы. В наших глазах Запад стал модным, а СССР – не модным. То есть технология моды возобладала над идеологическими редутами. И еще одна технология, которая была задействована, хорошо известна специалистам-политтехнологам: надо вытаскивать противника на то поле, где твои силы сильнее, а не вести борьбу на том поле, которое он тебе навязывает. Как пели в мультфильме: «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Это, кстати, фраза из стихотворения С. Михалкова 1938 года [3].

Процесс именно такого подчинения стран посредством массовой культуры происходит и сегодня. Если мы посмотрим песенный концерт по китайскому телевидению, то сразу можно увидеть много исполнителей, которые отражают западный подход. То есть и Китай уже не является тем Китаем, каким он был раньше, если его заполонила западная мода.

Смысловая война или война смыслов становится сегодня в центре внимания как российских, так и украинских ученых, поскольку именно там спрятано концептуальное противостояние. Е. Островский предложил создать по аналогии с другими российскими государственными корпорациями и такую, как «Росфилософия» [4–5].

Поскольку именно в сфере нематериального он видит главное отставание от Запада. Д. Выдрин определяет средний класс как таковой, что продуцирует новые смыслы [6]. То есть новые смыслы ставятся в основу новой социальной парадигмы.