Войны за Бога

Возможно, в этот момент и другие пророки говорили о всемирном воцарении Бога и о том, как другие народы отправятся в Иерусалим в Храм, чтобы им здесь указали путь. Среди обетований пророка Михея содержатся слова о том, что «с Сиона придет Закон, слово Господа — из Иерусалима» (хотя в книге эти слова произносит пророк VIII века, данный отрывок мог быть создан значительно позже, скажем, в VI веке)[366]. Это потрясающая картина, но ее никто не мог бы создать без исторических рамок строгого монотеизма, созданных Девтерономистом. Христиане, которые игнорируют Второзаконие или относятся к нему с пренебрежением, отбрасывают ту книгу, которая была особенно ценна для Иисуса и апостола Павла. Что же ценного они здесь находили? Если мы зададим себе этот вопрос, нам придется думать о важнейших идеях Второзакония, а не о том жестоком и пугающем языке, который иногда использует эта книга. Образы войны против соседних народов и их обычаев призывают отвергать все те вещи, которые отвлекают или отделяют людей либо отдельного человека от Бога.

* * *

Здесь мы можем задать один вопрос, способный породить споры: если тексты о завоевании настолько вредоносны и настолько жестоки, почему бы не исключить их из Библии совсем? Имеется в виду не отбор текстов для лекционариев, но официальный отказ от этих отрывков. В конце концов, того же самого некоторые критики требуют от мусульман относительно некоторых призывов к войне в Коране. Разве вера иудеев и христиан потерпит какой-либо ущерб от подобного отказа? Однако без этих текстов остальные части Библии просто утрачивают свой смысл. Если не было завоевания Ханаана, если не было завета о земле, не было бы ни книг Ветхого Завета, ни иудаизма. А без Ветхого Завета — всего, включая каждую главу Книги Иисуса Навина и Второзакония, — Новый Завет оказался бы чем-то вроде дерева без ствола.

10. Проповедь на основе самых невыносимых текстов

Надлежит чисто обращаться с Писанием.

Мартин Лютер

Насмешливо раскритиковав жестокие места Книги Чисел и Второзакония, Марк Твен обратился к христианским проповедникам с таким предложением: пусть они говорят со своей паствой не только о Заповедях Блаженства, но и об этих отрывках, чтобы дать верующим «всестороннее представление об Отце нашем небесном»[367]. Разумеется, Марк Твен тем самым хотел подорвать доверие к религии, но его подход можно применить для иных целей. Почему бы, в конце концов, верующим не услышать — быть может, впервые — самые суровые слова Библии? Что еще важнее, они могут научиться ценить те различные стратегии, которые веками применяли христиане, чтобы как-то примириться с данными отрывками. Чем честнее верующий подходит к пониманию своей веры, включая самые неприятные вопросы, тем лучше он будет взаимодействовать с последователями иных религий или с врагами всех религий.

В связи с этим вообразим себе такую контркультурную религиозную акцию. В течение определенного периода — скажем, нескольких месяцев — церкви используют для изучения и проповедей только самые суровые и кошмарные отрывки, самые трудные места Библии из числа трудных. Они должны читать эти устрашающие тексты вслух и произносить о них проповеди, должны стремиться понять эти отрывки и их место в контексте всего Писания и веры в целом. Я использую христианский контекст, хотя те же самые богословские вопросы стоят перед иудаизмом, и некоторые еврейские мыслители оставили нам яркие примеры того, что здесь можно делать: здесь я в первую очередь думаю о раввине Лэмме, пытавшемся примириться с текстом об амалекитянах[368].

Было бы несложно составить указатель всех подобных текстов. Фактически главным препятствием для подобного эксперимента было бы однообразие текстов. Однако после мучительного сражения с одним отрывком, в котором Бог велит своим людям не оставлять в живых ничего дышащего, можно было бы найти немало подобных повелений для обсуждения. Здесь пригодился бы любой из текстов о завоевании Ханаана из таблицы 1 (см. первую главу), а также немало других, например: рассказ о том, как Бог умертвил первенцев Египта, повеление не оставлять в живых ворожею (Исход) или история Иеффая, принесшего в жертву собственную дочь[369].

Каждый такой отрывок ставит перед читателями свои проблемы, но в каждом случае мы можем подойти к нему реалистически. Возьмем, например, начало главы 7 Второзакония, которое в первой главе данной книги я назвал ужаснейшим «стихом жизни» изо всей Библии. «Предайте их заклятию — уничтожьте! Не заключайте с ними договоров и не давайте им пощады». Представьте себе, что современный служитель церкви должен произнести проповедь именно на этот взрывоопасный текст. Что он станет делать?

Запрещенные приемы