Войти в одну реку, или Воспоминания архитектора

Хлебопродукт поручил нам окончание постройки начатого дома на Новинском бульваре, где мы оборудовали большое количество квартир. На Мясницкой мы надстроили этажи и вывели новые флигеля для служебных помещений Нефтесиндиката. С архитектором С. Е. Чернышевым[73] я разрабатывал заказанный нам большой проект нового дома Аркоса, предполагавшегося к постройке на Ильинке; работал на конкурс по составлению проекта дома Электробанка на Неглинной; принимал участие в работах по подводке фундаментов под стены Малого театра и постоянно участвовал в комиссиях и совещаниях. Здание Малого театра находилось в условиях более тяжелых, чем здание Большого театра, вследствие того, что река Неглинка, заключенная в трубу, не только протекала рядом, но даже проходила под самим зданием. Фундаменты, основанные при постройке на деревянных сваях, имели под собой основание из совершенно сгнившего дерева, обращенного временем в порошок. Кроме того, глубина заложения фундаментов была очень значительной, и сильные грунтовые воды не позволяли применить способ подводки отдельными столбами каменной кладки. При работах укрепления стен пришлось прибегнуть к особой системе бетонных свай Штрауса, которые опускались с помощью железных труб с обеих сторон стены и соединялись железобетонными балками, расположенными поперек стен. Эти длительные и сложные работы велись под непосредственным наблюдением инженера Трусова, а я принимал в них участие в качестве консультанта. Одновременно с этими работами начались работы по постройке дома Электробанка, где решено было применять ту же систему свай Штрауса, так как постройка должна была производиться при таких же условиях сильных грунтовых вод на берегу реки Неглинки. На совещаниях я сильно протестовал против применения свай Штрауса, указывая на более подходящий, по моему мнению, способ опускных колодцев. Однако мнения других восторжествовали, и в результате получилась форменная катастрофа: бетонные сваи не только не представляли надежного основания для многоэтажного дома, но, состоя из отдельных несвязанных кусков, не могли выдержать давления от минимальной нагрузки. Постройка по распоряжению губернского инженера была остановлена, и начатое здание несколько лет стояло в лесах и тепляках, дожидаясь новых хозяев, которые бы решились затратить большие деньги на уничтожение старых фундаментов и возведение новых.

После смерти В. И. Ленина музей его имени на Большой Дмитровке, решив устроить комнату, которая должна была представлять точную копию с кремлевского кабинета В. И., обратился к дирекции Большого театра и к его бутафорским мастерским для выполнения этой работы. Дело было поручено Ф. Д. Остроградскому[74] с административной стороны и мне как ближайшему руководителю работами. Я помню, как часами просиживал в кабинете В. И. Ленина, зарисовывал и снимал копии со всех предметов, лежавших на его письменном столе, и со всей обстановки кабинета. Многие мелкие вещи я выполнял собственноручно, а для меблировки заказывал и покупал в различных магазинах точные копии кресел, шкафов, этажерок и других предметов обстановки. Стены, угловая печь и сводчатый потолок комнаты были выполнены мастерской театра. Я получил письменную благодарность и полное удовлетворение от этой интересной и необычной работы.