Войти в роль

Однако на этот раз все было по-другому, противостояния она как раз и не почувствовала. Перед ней стоял сильный, ничего не боящийся человек, настоящий герой из плоти и крови, который обращался с ней, как с равной, и к которому ее бесконечно тянуло.

Да, он был настоящим героем ее мечты — прекрасные темные волосы, уже так хорошо знакомый овал мужественного лица, стройное сильное тело. Невольно она представила себя вместе с ним в постели…

— Что ты имеешь в виду? — наконец спросил Дэниел.

— Ну, полагаю, наши пути разошлись. — Эйрин остановилась и откашлялась, потому что ее голос звучал с непривычной хрипотцой. — Я тебя ни в чем не виню. Но очевидно, что мы не можем продолжать свою затею после того, что случилось.

— Очень благородно с твоей стороны. Но у меня совсем другие планы. Ты долго репетировала свою речь?

Она вздрогнула, но решила высказаться до конца:

— Я думала уехать из Уайт-Рока с первыми лучами солнца. Ты отправишь меня на ближайшую автобусную станцию, а там уж я сама доберусь до дома. Что и предпочитаю сделать.

— И это после того, как ты столь храбро выдержала полет на самолете? — Она пожала плечами и села. Он вложил ей бокал в руку и сел в другое кресло. — Кроме того, все хотят выпить за твое здоровье. — Его губы запрыгали в улыбке. — Большая часть присутствующих, — поправился он.

Эйрин закрыла глаза. Потом стащила полотенце с головы и пробежала пальцами по завиткам рассыпавшихся волос:

— Потому, что я… — настороженно произнесла она.

— Потому, что они чувствуют вину перед тобой. — Глаза Дэниела остановились на волне ее прекрасных чуть влажных волос.

— За что? — Она отпила глоток бренди.

— Послушай, Эйрин. — Он сидел, наклонившись вперед, и перекатывал свой бокал в ладонях. — Мы с Эбби разошлись три года назад. Ее не должно было быть здесь. Наверное, это затея моей матери, сестры и Арлены. Больше всего меня злит крестная, которая считает вправе распоряжаться моей судьбой. Она вбила себе в голову идею снова соединить нас.

— Неужели Эйбл пошла бы на это, не имея ни малейшей надежды на успех?

— У нее нет шансов что-либо изменить. Все давно кончено, — жестко ответил он.

— А ты не допускаешь, что пойти на компромисс тебе мешает, например, гордость или что-то еще, не слишком важное по сути?

— Эйрин, не начинай…

Он замолчал, тихо выругался, откинулся на спинку кресла и отпил бренди. Она тоже сделала глоток и поплотнее запахнула полу халата на коленях.

— Конечно, ты прав. Я слишком мало знаю обо всех вас, чтобы давать советы…

— И очень меня обяжешь, если не станешь этого делать.

— Хорошо. — Она бросила на него сердитый взгляд. — И все-таки, не понимаю, почему, не зная, что твоя бывшая жена окажется здесь, ты все-таки намеревался обороняться против своей семьи и привез меня для этой цели?

— Чувствовал, что они что-то затевают. И, как видишь, был прав. Но согласись: я ведь не скрывал истинных причин, из-за которых попросил тебя сыграть роль моей невесты. — Эйрин задумчиво смотрела на него. — Ты единственная, — мягко продолжил Дэниел, но с убийственной долей иронии, — кто решился проигнорировать искры влечения, так и сыплющиеся меж нами, и согласился быть буферной зоной между мною и семьей.

Так ли? — спросила она себя, бесцельно блуждая по комнате глазами.

— Когда ты смотришь на меня как на кандидата в свой гарем, во мне пробуждаются худшие мысли и чувства. — Это было сказано довольно сердито.

— Когда я делал что-либо подобное?

— Ты делаешь это все время.

— Никогда не имел гарема и не собираюсь его заводить, — процедил он. — Но не могу не сознаться: меня часто посещает мысль о том, как хорошо нам было бы в постели. Неужели ты не признаешься, что тоже думаешь об этом? — Эйрин отвела взгляд в сторону и попыталась расслабиться. Но напряжение от борьбы между гордостью и честностью сковало все ее тело. — Потому что, если это не так, — лениво продолжил Дэниел, — я бы спросил: чем тогда объяснить то, как ты ответила на мой поцелуй? Тут возможно единственное объяснение. Что скажешь? — Она попыталась ответить, но из ее горла вырвался какой-то неопределенный звук. Он подождал, внимательно наблюдая за нею, потом спросил: — Эйрин, почему тебе так трудно признать очевидное?

— Просто я не могу сделать выбор, — безжизненно выговорила она, наконец, обретя дар речи.

— Короче говоря, мы оба чувствуем физическое притяжение и много думаем об этом. — Он остановился и обернулся к кровати королевских размеров. — Лично я полагаю, — тонкая улыбка тронула его губы, — что это было бы не только празднованием твоей храбрости, но и праздником души и тела, заслуживающим самого тончайшего вина, праздником жизни, праздником слияния двух людей, нашедших друг

друга.

Эйрин прикрыла глаза и подумала: в постели я бы ни за что не смогла солгать ему… Она стиснула зубы и заставила свое воображение стереть эту картинку. Да, надо признать, что она явно недооценила Дэниела Паркера и, напротив, переоценила свои силы в борьбе с ним…

Он осушил бокал и встал.

— К тому же, Эйрин, я не вижу, почему бы нам не продолжить то, что мы начали.