Вокруг Чехова

В середине лета 1884 года брат Антон, прихватив с собой меня, отправился в

Звенигород уже в качестве заведующего тамошней больницей на время отпуска ее врача С.

П. Успенского. Вот тут-то ему и пришлось окунуться в самую гущу провинциальной

жизни. Он здесь и принимал больных, и в качестве уездного врача, тоже уехавшего в

отпуск, должен был исполнять поручения местной администрации, ездить на вскрытия и

быть экспертом в суде. В Звенигороде был тот дом, в котором помещались все сразу

правительственные учреждения и о котором один из чеховских героев говорит: «Здесь и

полиция, здесь и милиция, здесь и юстиция – совсем {141} институт благородных девиц».

Звенигородские впечатления дали Чехову тему для рассказов «Мертвое тело», «На

вскрытии», «Сирена». А когда наступал вечер, мы с братом шли в гости к очень

гостеприимной местной дачнице Л. В. Гамбурцевой, у которой были хорошенькие дочки и

можно было послушать музыку и пение и потанцевать. Фельдшером в звенигородской

больнице был почтенный солидный человек Сергей Макарыч, а лаборантом в аптеке –

юноша Неаполитанский, который вечно перепутывал прописываемые братом Антоном

лекарства, так что мне поручено было следить за действиями этого звенигородского

алхимика.

В один из первых же дней заведования Чеховым звенигородской земской больницей

привезли туда мальчика лет пяти, у которого был парафимоз. В деревне на такие пустяки

не обратили внимания, но ущемление повлекло за собой отеки, появились признаки

гангрены, и бедный мальчуган должен был бы совсем лишиться пола, если бы родители не

спохватились и не привезли его в город в лечебницу. Таким образом, брату Антону чуть не

с первого же дня пришлось приниматься за операцию. Но ребенок так громко кричал и так

неистово дрыгал ногами, что Антон Павлович не решался приняться за дело. Баба,

привезшая мальчика, рыдала навзрыд, два фельдшера, Неаполитанский и я, назойливо

стояли тут же и ожидали результатов от такой интересной операции, – и это еще больше

стесняло брата. Кончилось дело тем, что он написал записку к проживавшему в

Звенигороде уездному врачу П. Г. Розанову, чтобы тот зашел к нему в больницу взглянуть

на мальчугана. Почтенный доктор не заставил себя долго ждать, и не прошло и минуты,

как все уже было готово, мальчишка успокоился, и мать повезла его обратно в деревню.

Так им все было просто и ловко сделано, что у нас, зрителей, появилось даже

разочарование, что все дело оказалось {142} такими пустяками. Знакомство Антона с этим

милым доктором, если не ошибаюсь, началось еще в Воскресенске, куда тот приезжал

навестить врача Архангельского, где и встретился с моим братом, а после этого случая они

сдружились и, долго между собою переписывались. П. Г. Розанов был человеком науки,

печатался в медицинских журналах, первым из русских врачей подал на Пироговском

съезде мысль об учреждении в России министерства народного здравия и все время

мечтал об издании врачебной газеты или журнала, и при этом не узкоспециальных, а с

бытовым, публицистическим оттенком. Но, помнится, брат Антон отговорил его.

– Журнал вас только разорит и состарит, – сказал он. – Да к тому же вы не найдете

сотрудников, и придется все писать самому.

Брат Антон гулял у него на свадьбе и так там «нализался», что долго об этом

вспоминал. Они были там вместе с доктором С. П. Успенским, от него они поехали

«поперек всей Москвы», очутились потом в известном кафешантане, и только под утро

Антон Павлович вернулся домой.

Будучи студентом, я любил бывать в гостях у упомянутой мной Л. В. Гамбурцевой,

жившей по зимам в Москве, на Немецкой улице. Там было весело, всегда собиралась

молодежь и поощрялись искусства. Там же летом, в пустой квартире, останавливался не

раз по приезде в Москву из Звенигорода и Воскресенска и Антон Павлович. В один из

вечеров, в субботу, я увидел там кадетика, совсем еще юного, который не принимал

никакого участия в общем веселье, а сидел у рояля и задумчиво тренькал одной рукой по

клавишам. После танцев хозяйка ему сказала:

– Саша, сыграйте нам что-нибудь.

Кадетик тотчас же встрепенулся и стал играть известный концерт74 на мотивы из

«Гугенотов», очень трудный, {143} но известный каждому ученику консерватории и

каждому пианисту.

Это был знаменитый впоследствии виртуоз и композитор А. Н. Скрябин. Как я

жалею, что не сошелся с ним тогда поближе!

У Л. В. Гамбурцевой были две племянницы75 – Маргарита и Елена Константиновны,

или попросту Рита и Нелли. Рита была замужем за известным железнодорожным

инженером бароном Спенглером, а Нелли тогда только что кончила курс в гимназии.