Вокруг пальца

— Да! Ты! Откат! Я понял! Хорошо устроилась, балерина! Ты нарушила Корпоративную этику! Пиши заявление! И выметайся!

— Вы в своём уме, мистер Рэндалл?! — уткнула я руки в боки и гаркнула со всей мочи. — И не подумаю! Ничего я не напишу! У вас нет доказательств!

Диана бочком-бочком продвинулась к выходу, что-то пискнула про бухгалтерию и скрылась за дверью. Джек не ожидал ответного рёва. Тем более от меня, маленькой. На самом деле, мне в музыкальной школе хорошо поставили голос. Я беру «си бемоль» в малой октаве снизу и «ми» наверху, во второй. А если открываю рот на опоре и даю звук, почти басом и получается.

— Вы сами помните про неё, сэр?! Про то, что такая хрень, как Корпоративная этика, вообще существует?!

Джек открыл рот и закрыл, тяжело дыша, его ноздри раздувались, как у быка на арене. Но я не испугалась. Возмущение заставляло меня наступать и говорить всё громче и громче:

— Вы в курсе, сэр, что официантки компании не в постель кофе должны приносить, а?! Что девочек из клуба не принимают на работу за лупоглазое моргание?! Вы знаете, что существует Трудовой Кодек…

Джек шагнул ко мне, сшибая на пол лоток для бумаг. Схватил за плечи и сжал до боли. В его потемневших глазах было столько недоброго огня, что слова улетучились из моей головы. Он же убьёт меня сейчас… Боже, он… Он стремительно наклонился и закрыл мой рот неистовым поцелуем.

Горячая волна ударила мне в голову, сметая остатки мыслей ураганом. Его губы, внезапно нежные, страстные, огненные не просили, а требовали, завоевывали, атаковали, и это было так сладостно, что я сдалась. Закрыла глаза, и руки сами потянулись к его мощной шее. Будь что будет…

Я плыла и не понимала, что он делал… Меня словно не было больше, я потерялась в вихре ощущений. Растворилась в нём, в его силе, напоре, запахе, как кусочек сахара, брошенный в крепкий чай. Кажется, дверь в приёмную открывалась и быстро закрывалась. Кажется, что-то ещё упало со стола. И звонили телефоны.

Мы не видели. Мы не слышали. Покрывая поцелуями моё лицо, Джек подхватил меня на руки, легко, словно игрушку, и куда-то понёс. В хмельном блаженстве вдруг что-то щёлкнуло, словно у меня в голове сработал предохранитель. Я отстранилась от Джека. Он потянулся припухшими губами ко мне снова.

— Нет, — сказала я чужим голосом и выставила вперёд руки, отклоняясь от него ещё сильнее.

Непонимающие глаза шефа уставились на меня, словно две карие, пьяные вишни. Он и не подумал меня выпустить. Мы стояли в проходе в его кабинет. А там дальше, слева — за дверью напротив его рабочего стола, в якобы служебной комнате, есть диван и даже душ… Кто так строит кабинеты для директоров?

— Нет! — повторила я громче. — Я не буду. Я не согласна!

— Ты сумасшедшая? — спросил он хрипло.

— Да. Отпустите! — я пыталась звучать настойчиво. Наверное, было безумно — сидеть на одной его огромной руке, быть прижатой, будто тисками, к его разгоряченному телу другой, дрожать от желания и что-то требовать… Но я повторила и стукнула его кулачком по груди для верности: — Отпустите меня сейчас же!

— Почему?

С громким вдохом я набралась решимости и выпалила:

— Потому что вы не верите в любовь, а я не верю в секс без неё.

— Прекрати, балерина, это же детский лепет. — Он опять сделал попытку меня поцеловать. Я отвернулась, его губы скользнули по моей щеке, оставив раскалённый след.

— Нет! Или я подам на вас в суд и выиграю!

Я сама себе не верила, но он поставил меня, наконец, на пол. И вид имел весьма ошалевший.

— Зачем ты так, балерина? — в голосе Джека прозвучал укор.

Я закусила губу, остатки смелости вновь улетучились. Мне было больно делать ему больно…

— Вы… — начала я, подняла на него глаза и спросила в упор: — Разве вы меня любите?

Мой вопрос застал его врасплох. Он провёл ладонью по своей щеке. Как-то неловко. Оттянул галстук, словно тот его душил, облизнул губы и отвёл глаза. И тут больно стало уже мне.

Я оправила чёрт знает как задравшийся подол делового платья и сглотнула обиду. Направилась в приёмную, буркнув на ходу:

— Мне надо делать отчёт. И по доброй воле я не уволюсь. Мне нужна работа, я кормлю семью.

Джек тронул меня за руку. Я обернулась.

— Ваши обвинения беспочвенны! Вы знаете это.

— Прости меня, — тихо сказал он.

Вместо «люблю».

Это было выдержать невозможно! Я вылетела стрелой из кабинета, и из приёмной. У стены топталась испуганная Диана. Из своего офиса выглядывал Батур, по лестнице поднимался Кирилл. Не обращая внимания на них, я сбежала вниз и на улицу. Пошла быстро по дорожкам к столовой, потом дальше — мимо цехов, к складам. Мешали чёртовы каблуки, мешала узкая юбка, мешали взгляды, кивки, улыбки.