Вокруг света на «Заре»

Скоро все танки на шхуне были заполнены водой, но отходить еще не могли, так как не привезли дрова, необходимые для камбуза и душевой кабины. Принятые на всех судах электроплиты на шхуне нельзя было использовать из-за их сильного магнитного поля, поэтому печь на камбузе топилась дровами. И вот с этими дровами вышла заминка. Пожилой маркизец связывал по два метровых полена, грузил их на спину мула, такого же старого, как и хозяин, и они едва передвигая ногами, подвозили дрова на причал, сбрасывали их с мула и отправлялись за новой порцией. Любой моряк мог бы перенести эти несколько поленьев за один раз и гораздо быстрее, но им не разрешали выходить за пределы пирса, и доставка дров затянулась надолго.

Пока два престарелых носильщика доставляли на пирс дрова, команда с удовольствием и впрок помылась в пресной воде, зная, что в предстоящем длительном переходе опять будет действовать жесткий режим экономии и им долго не придется принимать простой пресный душ.

Глава 29

В конце концов, погрузка дров была закончена, на судно прибыл представитель французских властей и довольный, что советское судно покидает его владения, быстро проставил отметки в паспортах моряков и также быстро покинул борт судна, начисто забыв о пресловутой французской вежливости.

На баке загрохотала цепь поднимаемого якоря, заработал двигатель и шхуна, набирая ход, стала выходить из бухты этого негостеприимного острова, о котором столько мечтали, и посещение которого оставило горькое разочарование. Очертания острова постепенно исчезало за горизонтом, так же, как исчезала остававшаяся за кормой кильватерная струя от работающего винта шхуны.

От Маркизских островов шхуна взяла курс на восток к побережью Северной Америки. Рейс предстоял длительный – около месяца, и с самого начала был установлен режим экономии пресной воды, продуктов и топлива. Все продуктовые камеры были заполнены «под завязку», но их объем был недостаточно велик, а на палубу продукты грузить нельзя, так как от жары они моментально портились. Воду отпускали по десять минут утром только для того, чтобы умыться, и те, кто не успевал, ждали следующего утра.

Как всегда в длительном плавании сначала команда считает, сколько дней прошло после выхода из родного порта, а во вторую половину плавания подсчитывает, сколько дней осталось до возвращения домой. При этом с берегом практически нет никакой связи и трудно послать радиограмму из этого богом забытого района земли. Чтобы поздравить родных с праздником восьмого марта, радисту приходилось день и ночь сидеть в радиорубке, связываться с другими теплоходами, находящимися в зоне действия маломощной радиостанции шхуны, а те переправляли эти сообщения по назначению.

Жизнь на шхуне шла своей чередой: ученые обрабатывали полученные во время исследований геомагнитного поля земли в районе Океании данные, курсанты-матросы стояли вахты и, если неожиданно налетал шквал – лезли на мачты убирать паруса. За время плавания в южных широтах они решили астрономических задач гораздо больше, чем требовалось планом-заданием, и теперь «брали» звезды ради удовольствия. Кроме астрономии у них были еще задания и по другим предметам, и в свободное от вахты время они сидели в кают-компании и готовились к сдаче предстоящих экзаменов.

Пересечение экватора прошло незаметно, просто старпом объявил по трансляции, что шхуна подходит к экватору, команда высыпала на палубу, но насколько видел глаз, со всех сторон шхуну окружал бескрайний до самого горизонта океан. Этот уголок Тихого океана был далеко от основных судоходных маршрутов и лишь изредка на горизонте показывался дымок парохода, который быстро исчезал в туманной дымке.

Вечером на палубе крутили кинофильмы, но за долгое время плавания они порядком надоели, все знали их почти наизусть, и команда часто разговаривала между собой цитатами из этих фильмов.

Скорость шхуны зависела от ветра и прочих метеорологических условий, и точно рассчитать время прибытия в порт не было никакой возможности. Когда судно попадало в экваториальное течение, скорость заметно увеличивалась, но через несколько суток ветер менялся с попутного на встречный, приходилось идти «галсами», и судно практически отбрасывало назад.