Вокруг света с «Зарей»

Богатства страны могли бы сделать ее народ зажиточным и счастливым. Мексика занимает первое место в капиталистическом мире по добыче серебра, второе — по добыче свинца, третье — сурьмы и молибдена, шестое — нефти… У нее есть уголь и железная руда, водные ресурсы для строительства электростанций и орошения. Климат позволяет возделывать на ее полях самые разнообразные культуры от кукурузы до кофе и ананасов. Но то, что мы увидели в Салина-Крус, никак не вязалось с этими выкладками статистических справочников. Можно согласиться с тем, что один городок с населением двадцать тысяч человек не может служить показателем жизненного уровня всего населения страны. Можно предположить, что в других районах страны все обстоит иначе. Но давайте обратимся еще один раз к статистике, которая поможет открыть секрет. В 1960 году прямые капиталовложения США в мексиканскую экономику составили около одного миллиарда долларов, или шестьдесят семь процентов всех прямых иностранных инвестиций. Кроме того, есть капиталовложения канадских, английских, японских, западногерманских, шведских и других иностранных компаний. В 1960 году иностранные инвестиции в Мексике составляли почти половину общей суммы капиталовложений. И конечно, все они преследовали одну цель — выкачать как можно большую прибыль, но отнюдь не повысить благосостояние страны. За 1951–1955 годы иностранные монополии вывезли из страны 699,3 миллиона долларов прибыли и вновь вложили в ее хозяйство только 228,6 миллиона долларов.

Соседство с Соединенными Штатами Америки дорого обошлось Мексике. Дело даже не в прямой вооруженной экспансии США, которые в прошлом веке отхватили у нее более половины территории. Северный сосед по сей день продолжает грабить мексиканский народ. Три американские компании («Америкен смелтинг», «Анаконда» и «Ла америкен метал») контролируют 80 % добычи золота, 61 % — серебра, 90 % — свинца и меди, 87 % — цинка. Американские компании «Юнайтед фрут», «Стандард фрут энд стимшип» контролируют переработку и вывоз фруктов. Во внешнеторговом обороте страны 75–80 % экспорта и импорта приходится на долю США. Причем вывозится в основном сырье, ввозится готовая промышленная продукция. Не удивительно, что стоимость импорта в полтора раза превышает стоимость экспорта.

* * *

Вот и Мексика уже позади. Четырехузловым ходом двигаемся в Панаму. Четыре узла — без ветра и встречных течений, при зеркальной глади океана. В Панаме обязательно ремонт, потому что мотор капризничает и работает только на средних оборотах.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Курс сто пятьдесят два градуса. Ход четыре узла. Температура плюс тридцать градусов. Ни ветра, ни волны. Четвертый день мы в море.

Вчера вечером я сидел на ботдеке с Узолиным. Он был на вахте, а я ждал, когда сядет солнце, чтобы посмотреть, как наши курсанты определяются по солнцу и звездам. Владимир Иванович пожаловался, что болят мышцы. Потом он укрылся накидкой и попросил Матевосяна, чтобы тот принес штормовую куртку. Ему было холодно, а мы в одних трусах изнывали от жары. В семь часов Узолин ушел с вахты, не достояв часа до ее конца. Доктор замерил температуру: 37,6°, а к девяти она поднялась до 39,8. Нужно было видеть нашего доктора в эти минуты. Наконец-то на нашей посудине настоящий больной, теперь док не будет чувствовать себя балластом. Он давал указания налево и направо, приносил и уносил лекарства, был серьезным и сосредоточенным. На правах корреспондента центральной газеты я обратился к медицинскому светилу с рядом вопросов по поводу заболевания старпома. Док предполагает, что Владимир Иванович заразился через воду, он даже назвал какую-то мудреную болезнь, которую разносят обычно крысы. Один из двух видов этой болезни — желтушный. Если это подтвердится, в Панаме нас поставят в карантин. Более точные сведения дадут последующие наблюдения доктора. А пока что решено пить только кипяченую воду. Того же, кстати, требует и лоция.

Вот чем кончился заход в Салина-Крус. Там нам привезли несвежие яйца, червивые апельсины, не полностью выполнили заказ на мясо и овощи. В довершение всего заболел Узолин.

У Владимира Ивановича лихорадка. Или, как выразился наш уважаемый Анатолий Иванович Гусаров, безжелтушный лептаспирос. Узолин лежит четвертый день. А вчера заболел мастер, у него ангина. Смешно болеть ангиной в тропиках. У Бориса Васильевича бред: в забытьи он вспоминает военные годы, все время куда-то хочет наступать, спрашивает, где же его ноги. Док всю ночь пичкает обоих лекарствами, мерит температуру и щупает пульс.