Вокруг света с «Зарей»

На следующий день поутру полицейский принес газеты со снимком «Зари» и статьей вчерашнего репортера. А вскоре примчались мальчики из службы информации и спросили, чем мы, собственно, недовольны. Если нужна экскурсия, они нам ее устроят. Действительно, в три часа подкатил автобус с крупной решеткой на окнах. В него село человек двадцать пять с «Зари», четверо сотрудников в штатском, и автобус покатил к Суммит-парку. Следом двинулся черный легковой лимузин. Трудно что-нибудь говорить о городе, который видишь только из окна автобуса, даже если этот город маленький, как Бальбоа. Асфальтированные улицы, невысокие дома в три-четыре этажа с огромными солнцезащитными козырьками над каждым этажом и пальмы. Перед зданием администрации канала два флагштока с государственными знаменами США и Панамы. Потом мелькнул аэродром с бетонной взлетной площадкой и кусочек узкоколейки с древним паровозиком. Аэродром — военно-воздушная база Америки, а паровозик — историческая реликвия, оставшаяся от строительства канала.

Дорога мчится на север, то уходя, то возвращаясь к водной артерии, соединяющей океаны. По сторонам мелькают крошечные поселочки, огороды, заросли. В одном месте на пригорок взбежала зеленая лужайка. По ней, словно игрушечные, белые крестики сантиметров двадцать — двадцать пять высотой. На лужайке их вместилось много сотен.

— Это кладбище строителей канала, — объясняют нам. Суммит-парк — это и зоопарк, и ботанический сад, и место для пикников. В клетках еноты, обезьяны, попугаи. В вольерах дикобразы, олени, страусы. В основном это жители тропического пояса, которые чувствуют себя здесь как дома. В одном месте за невысоким барьерчиком в лужице воды дремали два небольших крокодильчика. На берегу нутрии грызли какие-то корешки, а несуразный муравьед бегал в поисках насекомых. Своим длинным языком он ощупывал пеньки, кору деревьев, решетку, объективы фотоаппаратов. Говорят, всех муравьедов выловили здесь же, в районе перешейка. Тут собраны самые разнообразные тропические растения: бамбук и гевеи, пальмы и пламенные деревья, эвкалипты и баньяны. Рядом с декоративной монстерой, нежным лотосом и причудливыми орхидеями цветет королевский цветок раре, уроженец Ямайки. Особенно поражает дерево каннонболл. Его плоды и по форме, и по величине действительно напоминают пушечные ядра. Много интересного можно было бы еще увидеть в парке, но нас без конца торопили и время от времени начинали пересчитывать.

На обратном пути мы остановились у гольфклуба выпить пива. На тщательно подстриженном газончике мальчишки играли в гольф. Они долго целились, прежде чем поддать мячик клюшкой. Игра была скучной, и мальчишки, чтоб придать ей живости, бросали в лунку десятицентовые монеты. Загнавший мяч в лунку забирал их себе в виде спортивного трофея.

Мы вернулись на шхуну как раз тогда, когда с моря подошли катера рыбаков, а пеликаны подняли свой обычный гвалт перед сном. Ночью я снова не спал и слушал песни норвежских морячков, возвратившихся из города, и размеренные шаги полицейского у трапа «Зари».

Утром 11 апреля мы наконец-то двинулись дальше. Ночью канал не работает. Проводка кораблей осуществляется только в светлое время суток. Заранее формируются и караваны судов.

Перед подходом к Мирафлоресским шлюзам на борт шхуны поднимаются рабочие. На груди и спине холщовых форменных роб, на пластмассовых касках крупными буквами написано: «Панама канал компани, навигейшн дивижн». Рабочие — негры, мулаты, потомки испанских поселенцев. Они живут в зоне канала или в Республике Панама и в большинстве своем панамцы.

Мирафлоресские шлюзы двухступенчатые. Длина каждой камеры, как на всех шлюзах канала, 305 метров, ширина — 33,5. глубина — 12,5. Это позволяет проводить крупные океанские корабли. Шлюзы парные, поэтому суда сразу могут идти в двух направлениях.