Вокруг света с «Зарей»

Мы входим в первый шлюз. Рабочие на берегу бросают легость, к которой крепится стальной канат электровоза. Те, кто на шхуне, быстро крепят канаты на кнехтах, и электровозы сразу же выбирают слабину. Поражает четкость и слаженность работы. Ни суеты, ни крика, слышен только спокойный, тихий голос диспетчера, дающего указания. Ровно две минуты закрываются массивные двери шлюза. Еще восемь минут наполняются водой шлюзовые камеры. Вода поступает по огромным трубам из искусственного озера Мирафлорес, которое собирает воды нескольких мелких речушек. Как только вода в первой камере поднялась до нужного уровня, электровозики на ее стенах двинулись вперед, увлекая за собой судно. Они катятся по зубчатым рельсам и, став почти отвесно, взбираются на стенку следующего шлюза. Снова захлопываются двери, снова в восемь минут вода клокочущими водоворотами заполняет огромную камеру, и трудяги-электровозы, отдав буксиры, разрешают нам двигаться дальше своим ходом. Минут двадцать идем озером Мира-флорес, потом шлюз Педро-Мигель поднимает нас еще на девять метров, и мы попадаем на водораздел океанов, высшую точку канала. Тут он похож на горную реку, текущую в теснине. Ширина канала здесь 91,5 метра. Его ложе вырублено в скалах. Они террасами сбегают к воде со склонов Золотого и Контракторского холмов. Здесь больше всего пришлось потрудиться строителям. И многие здесь погибли. По левому борту на скале стоит памятник этим безымянным труженикам.

Постепенно канал расширяется, берега отступают, дробятся на островки, полуостровки, которые кажутся клочками зелени, плывущими по искусственному озеру Гатун. Это озеро образовано водами реки Чагрес, перегороженной плотиной Гатун длиной два с половиной километра. Озеро огромно, оно уходит далеко за десятимильную зону канала, на территорию Республики Панама. Наш лоцман говорит, что берега и острова озера дики и не населены. В водах еще водятся крокодилы, которых, правда, сильно истребили за последнее время из-за ценной кожи, идущей на выделку обуви, портфелей, сумок. Но в лесах много удавов боа и различной дичи. Каждый год лоцман берет отпуск и с тремя индейцами забирается месяца на два в глухие дебри на охоту. Но дикие джунгли не так уж необитаемы, как это поначалу кажется. Час назад мы слышали захлебывающийся лай пулеметов и автоматов: на лесистом берегу канала расположено стрельбище американских вооруженных сил. Печать сообщала, что тут готовятся к высадке на остров Свободы и кубинские контрреволюционеры.

Гатунские трехступенчатые шлюзы опускают нас на 25,9 метра, на уровень Атлантического океана. Рабочие навигационного дивизиона пересаживаются на свой катер и на огромной скорости уходят в сторону Кристобаля, приветливо помахав нам на прощание. Мы идем по последнему участку канала, и невысокие берега подступают к судну совсем близко. С берегов тянет запахом молодого сена. Двухметровые склоны поросли кустами и высокой травой. Кое-где торчат кокосовые пальмы. Но все уже растворяется в сгущающихся сумерках.

Итак, мы распрощались с Тихим океаном, и вышли в воды Атлантики. Хотя нам и солоно приходилось во время восьмимесячного плавания в Тихом, расставаясь с ним, мы взгрустнули.

А в темноте уже горели уютные огоньки приближающегося Кристобаля, и дальше ночь озарялась электрическим морем города Колон.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Нет города прекрасней кубинской столицы, когда подходишь к ней со стороны Мексиканского залива. Я видел с Босфора Стамбул и прижатый глыбой горы к Альхисерасскому заливу крошечный Гибралтар. Я смотрел на проплывающие мимо холмы Сан-Франциско и цветущий Папеэте. Каждый из этих городов по-своему красив. Но Гавана… Смягченные дымкой легкие небоскребы Ведадо, бесконечная набережная Маликон, памятники Масео и Гомесу, которые стоят почти у самого берега моря, — трудно придумать что-нибудь более восхитительное.

Мы увидели берега Кубы утром 16 апреля. Раньше эти воды назывались Флибустьерским морем. Его бороздили легкие парусники пиратов, грабивших прибрежные города, и купеческие суда. Теперь это море называется Карибским. Утром рядом со шхуной пронесся двухмоторный американский самолет-разведчик. Он летал над самой водой, видимо фотографируя шхуну. А потом мы увидели силуэты американских военных кораблей, которые несли дозор недалеко от берегов Кубы.

И вот наконец в туманной дымке показался красавец город. Пуэрто-де-Каренас — так окрестили сначала испанцы бухту, где Колумб приказал бросить якорь, чтобы очистить днища своих каравелл от ракушек, налипших после длительного плавания. Тогда и в последующие годы городок был маленькой торговой гаванью, и только позже, когда по-настоящему было оценено значение порта, расположенного на скрещении морских путей между Европой и странами Центральной Америки, город начал бурно развиваться, и его стали именовать «Ключом к Новому Свету».