Вокруг света за 100 дней и 100 рублей

Я провел тыльной стороной руки по ее гладкой коленке, она взамен закинула ее на мою ногу. Последний раз я целовался в спортивном лагере, когда мне было девять. Классе в третьем и пятом многие девочки признавались в симпатиях, но я считал их недостойными — зачем тратить время, если мы все равно не будем жениться? После этого отгородил себя от тесных контактов с длинноволосыми, либо, что скорее всего, они отгородились от меня, и до одиннадцатого класса стеснялся отпирать душу. Сейчас впервые нос скользил по щеке девушки, которая еженощно снилась мне, и я усиленно гладил ее волосы, чтобы потянуть время как можно дольше. Сам был без понятия, как надо правильно целоваться, и стал наяривать у себя языком во рту, облизывая нёбо с внутренней стороны, чтобы потренироваться. «Блин, надо сразу рот открывать или сначала дотрагиваться до ее губ? А язык пихать меж зубов и там вращать или начать соприкасаться с ее языком между ртами? Это что ж, мои слюни будут ее слюнями!» Мы говорили о том, как правильно нравиться друг другу, а я при этом усиленно дергал нижней частью лица, пытаясь симулировать внутри себя поцелуй, и со стороны казалось, что дышу как жаба. С каждой секундой я хотел распахнуть ей себя все больше, и делать это было все страшнее. «Знаешь, иногда идешь по деревянному мосту, и опаснее всего наступить на последнюю доску», — еле слышно вымолвил я. Она улыбнулась, и я добавил: «Особенно если вместо нее пропасть». Я уверенно заглянул ей в глаза, быстро добрался лицом до ее губ и горячо поцеловал. Это было скорее похоже на падение в бурлящее жерло вулкана, на растворение в пене океана по всему земному шару, шаг на ту самую доску, вместо которой чернела пропасть. Как только наши языки коснулись, по моему телу прошла дрожь, а она отпрянула. «Давай пока не будем», — с гулом упало в мой живот, и она обняла меня за шею. Я улыбнулся и расправил грудь, а внутри сжался до размеров мизинца, как обычно и делают парни. Мы обнимались и болтали под звездным небом, пока оно не стало светиться брызгами солнца, подкравшегося к горизонту, после чего я проводил ее до бочки и лег в свою кровать. Моя сущность стала пульсацией, сгустком силы, и было неясно, почему у этих мощей такое маленькое тело. Как же она была хороша! Я утопал в ее голосе и взмахах рук, опытных мыслях и гордости. Немедленно меня поглотили фантазии, где мы ловили волжские дни и ночи напролет, а по возвращении она валялась в моих объятиях на Воробьевых горах. На этом я и уснул.

Глава 42. Как испортить книгу ванилькой

До обеда я пролежал на кровати, боясь спугнуть сладостное ощущение чуть выше живота. Чтобы пережить ночь вновь, я в подробностях вывалил ее подробности другу Саше. «Дева твоя таксе, но за решительность хвалю. Тащи ее сегодня на танцы подле веранды».

Вечером я зашел в ее бочку, и вместо танцев мы отправились в лес, покрытый мхом и наполненный карканьем ворон.

— Я думала о нас всю ночь. Понимаешь, мы с подругами приехали сюда отдыхать от неуспешных отношений. Мне уже удалось обжечься, и повторять это совершенно не хочется. Ты знаешь, что все эти обнимания на скамейках — фигня по сравнению с половым актом? Здесь мне надо проветриться, погулять, а тут такое — ты предлагаешь серьезную любовь. Давай забудем все, что было ночью.

— Как, обнимания — фигня? Это было лучшее, что произошло со мной за год! Какие еще неуспешные отношения? Никто никого жечь не будет, а любовь — это такое полуприкрытие, серьезными намерениями не пахло.

Мир на глазах трескался по швам. Она настояла на своем. Я упал посреди пляжа и проспал пять часов, пока не проснулся от холодной дрожи в суставах.

Поначалу я пытался есть в столовой, но идея оказалась провальной. За три дня я съел четыре помидора и задремал на пару часов, остальное время проваливался в паутины горечи. Казалось, я мог питаться только от энергии чувств, которые никому не были нужны. Смысл жизни, в мгновение сконцентрировавшийся на одном человеке, исчез.