Волчата

Из кустов торчали чьи-то ноги, обутые в сапоги. Ребята раздвинули ветки: перед ними лежал усташский унтер-офицер. Ребята, однако, не испугались. Остоя, считавшийся самым храбрым из них, наклонился над мертвецом и вытащил из кобуры, что висела у усташа на ремне, пистолет. Затем снял с руки часы и отдал Душко. Рале, которому не в чем было ходить, достались совсем новенькие сапоги. А ранец получил Ненад.

— Может, похоронить его? — осторожно предложил Душко.

— Усташа? Еще чего не хватало!

— Он ведь тоже человек.

— А усташи наших разве хоронят?! Что-то я не слыхал такого, — возразил другу Рале.

— Мы не они. Партизанская армия — это совсем другое. Это тебе не усташи или гитлеровцы, — согласился с Душко Остоя.

Они забросали тело убитого ветками и обложили камнями.

Вернувшись, ребята принялись на все лады расписывать девочкам свои приключения, показывали трофеи. Остоя достал пистолет и, вынув на всякий случай обойму с патронами, дал девочкам потрогать оружие.

Поужинали картошкой в мундире и консервами, которые подобрали в лесу. За ужином Рале предложил организовать из ребят группу и, чтобы все было как у партизан, назначить командира и комиссара.

Душко возразил, сказав, что они маленькие, что их совсем немного, а потому и решать все они могут и так, сообща, а все то, что они раздобудут, они поровну поделят между собой.

Все согласились с ним и решили, что сейчас самое важное — до первого снега оборудовать убежище и заготовить побольше продовольствия.

На следующий день они отправились в ноле копать картошку. Приходили сюда и погорельцы из окрестных и из отдаленных сел. Картошки было много, она лежала даже прямо на земле. Это по ночам на поле приходили кабаны, чтобы полакомиться картошкой. Они-то и разрывали землю, вытаскивали картошку.

Когда люди работали в поле, в небе появились вражеские самолеты. Неподалеку был аэродром, и усташи время от времени совершали тренировочные полеты перед тем, как отправиться на Восточный фронт.

Первым самолеты заметил Остоя и закричал, чтобы все поскорее бежали в лес. Ребята бросились бежать. Только Рале остался один посреди огромного картофельного поля. Он даже не шелохнулся, наверное, не хотел показать девочкам, что испугался.

Самолеты с пронзительным свистом пронеслись над его головой. Они летели так низко, что в кабинах их можно было хорошо разглядеть лица пилотов. Рале погрозил самолетам кулаком и как ни в чем не бывало продолжал собирать картошку. Он не заметил, как самолеты развернулись и с ревом устремились к нему. Застрочил пулемет. Фонтанчики пыли взметнулись возле ног Рале. Комья земли ударили ему в лицо, и он упал на грядки.

Ему надо было бы полежать немного, но он приподнялся, чтобы посмотреть на небо, затем вскочил и опрометью побежал в лес. Один из самолетов тем временем сделал новый круг и вновь оказался над Рале. Мальчик бежал что было сил, петляя между грядками, как заяц. Но прежде чем он достиг леса, пулеметная очередь сразила его. Земля завертелась у Рале под ногами. Он упал и остался лежать неподвижно.

Когда самолеты улетели, ребята выскочили из укрытия и подбежали к лежащему на земле Рале.

— Ты ранен? — спросили они и тут же увидели его окровавленные руки, прижатые к животу. Остоя разорвал на себе рубаху, чтобы перевязать друга, но тут над ними снова появился самолет. Он летел низко над землей.

И вдруг случилось чудо. Охотившийся за беззащитными ребятами усташский пилот не учел высоты, и его самолет, задев за верхушки деревьев, потерял скорость и врезался в землю. В лесу раздался сильный взрыв, к небу взметнулся столб пламени и дыма.

Ребята осторожно перенесли раненого друга в лес, боясь, что самолеты прилетят снова. И действительно, через некоторое время они появились опять и долго кружили над тем местом, где горел лес.

Остоя срубил две толстые палки и привязал к ним плащ-палатку. Получилось нечто вроде носилок, на которые ребята положили стонущего Рале.

Решили идти в ближайшее село, где жила бабушка Коса, которую во всей округе считали знахаркой. К счастью, старушка оказалась дома.

— Конечно, ребятки, я вам помогу. Давайте-ка раненого сюда, — захлопотала она.

Ребята положили Рале на скамью. Старушка тем временем, бормоча что-то себе под нос, разожгла печь и поставила кипятить воду. Ребята внимательно наблюдали за тем, что она делает. Старушка что-то бормотала, и было непонятно, то ли она просит бога о помощи, то ли проклинает этот мир, такой жестокий по отношению к детям и старикам…

Рале испуганно смотрел на ее высохшие руки с длинными пальцами, на ее худое морщинистое лицо.

— Ты, сынок, сожми зубы покрепче. Оно и не так больно будет. Да ты не бойся, — ласково говорила старушка, поднимая окровавленную рубашку.

Пуля попала мальчику в спину, прошла всего в нескольких сантиметрах от позвоночника и вышла наружу.

Старушка осторожно промыла рану, смазала мазью, которую сама приготовила, а затем перевязала рану куском полотна.

— Бабушка, а я не умру? — прошептал Рале.

— Все будет в порядке, — успокоила его добрая старушка. — Только вот есть тебе сейчас нельзя, потому что рана тяжелая…