Волчата

— Собаку я застрелил. Теперь фашисты нас не догонят, — наконец произнес он.

Стрельба не утихала. Ребята часто останавливались, прислушивались. Они представили себе, как партизаны с боями выходят из окружения.

Теперь им надо было сначала идти в гору, а потом спускаться вниз. Остоя по-прежнему нес Вуку на руках.

Душко отправился на разведку. Девочку положили на траву, пристроив ей под голову торбу. Вука все время облизывала пересохшие губы и просила пить. Рана была тяжелая. Кровь не останавливалась, уже вся повязка промокла.

— Я умру? — испуганно спрашивала девочка в отсутствующим взглядом смотрела вверх, на густые ветви, на которых трепетала молодая листва, покрытая мелкими каплями ночного дождя.

— Ты не умрешь, Вука, не бойся. Михайло такую же рану получил в прошлую войну, и ничего, до сих пор живет с пулей в груди, — успокаивал ее Остоя.

— Тебе очень больно? — со слезами на глазах спрашивала подружку Боса.

— Нет, не очень Я почти ничего не чувствую…

Вскоре появился Душко. Наклонившись к сестре, он вытер ей потный лоб и сказал, что к ночи они обязательно вернутся домой.

Вука с благодарностью посмотрела на брата и чуть заметно улыбнулась. У нее уже не осталось сил, чтобы сказать хоть слово.

Но и идти дальше они не могли. Вука не перенесла бы дороги. Ее нельзя было трясти. Поэтому ребята решили пока остаться в лесу.

Солнце клонилось к закату. Низкие облака сделались красно-фиолетовыми, а затем бледно-розовыми. Глаза раненой были неподвижно устремлены в небо. В них жила надежда на то, что она снова увидит день, когда взойдет солнце и все вокруг предстанет перед ней в своей первозданной красоте.

Небо снова стало серым. Подул ветер, нагнав темные тучи. Ударил гром. Как овцы, заблудившиеся в горах, ребята прижимались друг к другу. На землю упали первые крупные капли дождя. Листья трепетали на ветру, в кронах деревьев все гудело, дождь становился сильнее.

Как могли, они укрыли Вуку от дождя. Одежда вскоре промокла, сделалась тяжелой, неприятно липла к телу. Промокшие до костей ребята дрожали от холода.

К утру дождь прекратился, в лесу снова стало тихо-тихо. Когда рассвело, запели птицы. Наступившее утро развеяло страх, а восход солнца вселил надежду на спасение.

Лес зазвенел от птичьего гомона.

«Как хорошо быть птицей, как хорошо быть деревом, травинкой, простым цветком…» — думала раненая девочка.

Ей казалось, что она слышит, как бежит муравей, как прыгает по веткам белка, как крадется по земле полевая мышь.

Но почему вдруг сразу стихло пение птиц, почему не стало слышно белки, муравья? Куда пропали ее брат Душко и друзья Боса и Остоя, которых она так любила?..

— Вука! — испуганно закричал Душко и замер, увидев наполненные синевой утра, широко открытые, но уже застывшие глаза сестры.

— Она умерла! — вскрикнул Остоя и, зарыдав, упал на колени перед неподвижно лежащей Вукой. Страшная тяжесть придавила его к земле, с которой, казалось, он уже никогда не поднимется…

Трое друзей молча стояли возле мертвой Вуки, и слезы текли по их лицам. Солнце между тем поднялось высоко, даже в тени деревьев стало жарко.

Никто из ребят не хотел поверить, что Вуки больше нет. Остоя поднял ее, и все вместе они пошли по лесу. Шли осторожно, избегая дорог и тропинок, чтобы не напороться на засаду. Они решили похоронить Вуку неподалеку от лесопильни, где когда-то работал их дед. Ребята часто останавливались, чтобы отдохнуть.

Когда они спускались вниз по пологому склону, Душко шел впереди, держа на всякий случай пистолет в руке. Остоя нес Вуку.

Вдруг словно из-под земли перед ними появились два гитлеровских солдата в форме горных стрелков. Один из них, весь в окровавленных бинтах, видимо, был ранен. Оба шли без оружия. Вероятно, бежали из плена.

Немцы сразу же заметили ребят. Высокий блондин, который поддерживал раненого, испуганно посмотрел на пистолет Душко, на мертвое тело девочки, на гранату в руках Босы и замер. Застыли и ребята. Гитлеровцы перебросились между собой несколькими словами, и высокий стал медленно опускать руку в карман. Душко следил за каждым его движением и, как только фашист опустил руку в карман, нажал на спусковой крючок. Блондин покачнулся и, широко раскрыв рот, стал валиться на бок. Душко выстрелил еще, на этот раз в раненого.

— Чего они хотели? — спросила Боса.

— Они хотели убить нас, — уверенно произнес Душко. Он подошел к немцу и вытащил его руку из кармана. Рука сжимала небольшой, блестевший никелем пистолет.

— Красивый, — сказал Душко так спокойно, словно нашел его в лесу. — А теперь скорее пошли отсюда! — И, взяв на руки тело сестры, он перешагнул через трупы гитлеровцев.

Где-то наверху, над ними, снова послышалась стрельба.

4

Долгие блуждания по лесу и горам в туман и дождь вконец опротивели майору Шлахту. Как только припускал дождь, майор забирался в палатку и отсиживался там, пока его солдаты мокли в лесу. Партизанская бригада, которую гитлеровцы безуспешно хотели уничтожить, разбилась на мелкие отряды и, умело маневрируя, благополучно вышла из окружения.