Волчье кладбище

– Поттегрю считает, что они с нами не всем поделились, зажали половину костюмов и прочей шелухи. – Питер провёл рукой по спелой ржи своих волос.

– Из вредности, – кивнул Робин. – Отобрали у них такой шедевр.

– Да не в этом, думаю, дело. Из них актёры не лучше нашего. Вспомни мартовскую ярмарку.

– А в чём тогда дело?

– Конкуренция. – Питер щёлкнул пальцами. – Если Кочински плохо представит пьесу, глава муниципалитета не Роданфорду, а Святому Аугусту даст денег. Кочински не потянет убытки.

– А, в этом плане.

– Кочински зад себе и нам всем рвёт, только чтоб гранта не лишиться. Чёрт! – подытожил Питер.

За разъяснениями последовало долгое молчание, словно в комнате исчерпался запас слов. Только хрюша тихо поскуливал, а в окно доносились крики ночных птиц из леса.

Джо приобнял колени.

– Это дело рук сумасшедшего, какого-то безумца, – спустя вечность сказал он.

Головы наши как-то сами собой в унисон кивнули.

– Нет, это дело рук доведённого до отчаяния человека.

Мы посмотрели на койку, откуда голос донёсся.

– Ты не спишь? – спросил я.

– А вы? Разве вы спите?

Адам сел, развернувшись.

– Вы понимаете, что одного из нас только что убили?

Конечно, мы все в тот момент, или почти все, не могли точно представить, что на самом деле произошло.

Глава 14 Засада в орешнике

Часа в три мне сделалось совсем уж душно, хотя оконная створка была по-прежнему задрана до верха. Фонарь лунный наглухо заволокли тучи, ветвистые кроны почти не высматривались в стоячем сумраке.

Я поднялся с кровати и так и побрёл босым и нагим в спящий коридор. За дверью посерёдке между нашими спальнями располагалась душевая. Я встал под почти ледяную струю, и кожа на теле вмиг покрылась мурашками и воспряла духом, словно от возмущения, а затем и от благодарности, и если б могла, точно б зашипела, как раскалённое железо.

К холодной воде меня дед приучил. Моё взросление пришлось на годы войны, когда вода экономилась и редко кипятилась. Если бы я мог сказать спасибо войне за эту закалку, я бы сказал. Но не хочу показаться глупым. Во всяком случае, глупее, чем я есть.

Я остывал под душем минут пять. Мне показалось, краем глаза увиделось, что мимо открытой двери кто-то скользнул. Клозеты располагались тут же, поэтому странно, что некий полуночник только мимо прошёл. Я погасил шелестевшую струю над головой и поспешил выглянуть в коридор. Чугунные бра неярко обозначили удаляющийся силуэт со спины. В нашем мужском царстве завелась чужеродная фигура.

Полоска света упала на тонкую талию, облачённую в тёмный короткий жакет, и прекрасную круглую задницу, затянутую в узкую юбку-карандаш красного цвета. Она двигалась, раскачиваясь, как колокольчик, и маячила, как тряпка перед быком.

Я прочистил горло, откашлявшись. Фигура замерла и обернулась. Размытый свет коснулся половины лица, выражавшего полную растерянность.

– Вам помочь?

Молодая женщина приоткрыла ярко напомаженный рот. На плече её висела сумочка на цепочке, руки в светлых лайковых перчатках прижимались к лацканам элегантного пиджака. На вороте – брошь в виде стрекозы. Малышку будто сняли с витрины какого-то итальянского бутика. Против неё, земной богини, заплутавшей средь запахов грязных носков, дерзко стоял я – без кирасы и гульфика и всего такого прочего. Притворяться джентльменом не было смысла. Мне нравились такие случайные встречи, от них вскипала кровь. Кроме того, вырос я хвастуном.

– Прошу прощения. Я ошиблась крылом.

– Это смотря что ищете. Может, и не ошиблись.

Она глядела мне в глаза, как загнанное животное, словно прося пощады.

– Мне нужно в преподавательское крыло.

– Оно в другой стороне. Вас проводить?

– Не надо, я найду дорогу. Извините.

– Пустяки, – заверил я.

Она задержала взгляд дольше необходимого. Ну я, конечно, могу и насочинять. Но когда она завела моторчик и поспешила к лестнице, я понял, что мне отнюдь не показалось. Так улепётывают, только если рыльце в пушку. Этот эпизод меня как-то успокоил, влил новый интерес в течение моей привычной жизни. Я и вправду забыл об убийстве на время, но, конечно, вспомнил о нём, вернувшись в комнату.

Кто была эта женщина? Красиво подобранные тёмные волосы придавали ей сходство с итальянкой. Овальное выразительное личико, огромные глаза – на расстоянии в полутьме они казались серо-сапфировыми и определённо тревожными и, как от слёз, блестели в тусклом свете. Было в ней и что-то ещё, очень привлекательное, что я не успел разглядеть. Что-то необычное. Знакомая порода – не родственная, а как раз из тех, что притягивают своей неизведанностью.

Забросив довольное тело обратно в кровать, я вмиг ощутил, как тает в сонливости мозг, словно масло на медленном огне.

Это могла быть проститутка. Их после войны, как грибов после дождя. Но эта выглядела слишком дорого. Кто из преподавателей мог себе её позволить? Поттегрю, как и в прошлый раз, в павильон бы потащил. На ум только Дарт приходил. Что он с ней будет делать? Он её недостоин. Она достойна большего. Где-то я уже слышал такую мысль…