Волчье время

Сейлес покачала головой, глядя на собеседницу во все глаза и чувствуя, как у неё в груди мало-помалу разрастается холодная, пугающая пустота. Нет, она не подозревала Лейду в том, что она говорит не то, что думает. Леди Гефэйр, несомненно, верила в свои слова. «Мы все, оставшиеся здесь, погибнем...» Сейлесс было неуютно от того, что Лейда произнесла эту фразу совершенно равнодушно, как человек, который так сроднился с этой мыслью, что перестал обращать внимание на её жуткий смысл. Неужели и Валларикс, и сэр Ирем, глядя в будущее, так же хладнокровно думают о своей гибели? И неужели они правы, и опасность в самом деле так серьезна?..

- Значит, вы считаете, что я должна выполнить приказ мессера Ирема и отправиться на Томейн? – спросила Сейлес после паузы.

Леди Гефэйр криво улыбнулась.

- Нет, Сейлес. Боюсь, что вы меня не поняли... По-моему, вы должны перестать думать, как вам переубедить мессера Ирема, или меня, или кого-нибудь еще. Если вы правда верите, что вы должны остаться в городе – наплюйте на мессера Ирема и дезертируйте из Ордена. А если вы решите ехать на Томейн – то cделайте это не потому, что вам так приказали, а потому, что вы верите в то, что это будет правильно.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Отблески огня в камине танцевали на лице Лейды Гефэйр, и Сейлес чувствовала, как её ошеломление мало-помалу сменяется пониманием.

- Я... я подумаю над вашими словами, месс Гефэйр, - сказала она, вставая на ноги. – И, в любом случае, спасибо за совет.

* * *

К рассвету стало ясно, что сражения не избежать. Датис не мог менять гребцов каждые два часа, как это делали на кораблях береговой охраны, и команда «Зимородка» начинала выдыхаться. Один Алвинн, тоже взявшийся грести, до сих пор не выказывал никаких признаков усталости.

Отт мысленно признал, что Датис сделал все, что мог. Вряд ли какой-то капитан сумел бы справиться с задачей лучше. Всю ночь они лавировали между островов, ловко выскальзывая прямо из-под носа у преследователей, но под конец удача все же изменила «Зимородку». Даже не особо сведущий в морском деле Кэлрин понимал, что их зажали в клещи. Слева тянулась отмель и торчащие из моря скалы, окружавшие Акулий мыс. Первый из кораблей береговой охраны двигался им наперерез, а второй крогг маячил справа, отнимая у них ветер и не позволяя «Зимородку» развернуться. Кэлрина мутило от сознания того, что через несколько минут, когда на палубе начнется бой, он, со своей одной рукой, не сможет защитить ни Эстри, ни себя.

Сама Эстри, белая, как мел, в мужской одежде и с туго завязанными в узел волосами, стояла рядом с Оттом, теребя висевший у нее на поясе кинжал. От совета Кэлрина спуститься вниз девушка отмахнулась, как от мухи, и Кэлрин не пытался ее переубедить. В конце концов, какое право он имел давать какие-то советы? Он ведь тоже предпочел остаться здесь, хотя в сражении от него будет так же мало толка, как от Эстри. И потом, они по-прежнему не знали, зачем кораблям Аттала Аггертейла нападать на «Зимородок». Пока что самой правдоподобной Кэлрину казалась мысль, что корабли береговой охраны были захвачены аварцами. А если так, то еще неизвестно, что хуже – погибнуть от шальной стрелы или остаться в живых и попасть в плен.

Пока он размышлял об этом, небо на востоке стало золотистым, а полоска моря возле горизонта засверкала, словно раскаленный добела металл. Сознание того, что это, может быть, последний восход солнца, который он видит в своей жизни, вызвало у Кэлрина щемящую тоску. А Меченый еще считал, что, отправляя Кэлрина на Острова, оберегает его от опасности! Видел бы он его сейчас!..

…А все же хорошо, что он оставил Аггертейлу список текста «Победившего смерть». Теперь, по крайней мере, можно быть уверенным, что его лучшее произведение останется потомкам, а не будет выброшено в море каким-нибудь невежественным аварским пиратом, не умеющим читать.

Эстри внезапно сжала его локоть.

- Корабль! – сказала она хрипло. Отт, ослепленный золотой полоской на воде, перевел взгляд на настигающий их крогг, но Эстри резко потянула его в сторону. – Да нет, вон там!..

Кэлрин повернул голову – и, наконец, увидел, о чем говорила Эстри.

Акулий мыс как раз в эту минуту обогнул изящный, как морская птица, глейт, и первый луч встающего над морем солнца вспыхнул на багряном парусе, знакомый вид которого заставил сердце Отта подскочить.

Кэлрину захотелось протереть глаза.

Он слышал, будто путники, блуждающие по равнинам Халкиварра, часто видят вдали сияющие города, или торговый караван, или даже морской берег со стоящими на рейде кораблями, но это каждый раз оказывается игрой воображения, прекрасной, но мучительной иллюзией, способной будоражить и сводить людей с ума, заманивая еще дальше в каменистую, бесплодную пустыню. Кэлрин готов был поверить в то, что они с Эстри тоже стали жертвами такого миража – тем более, что до этого он слишком долго смотрел на ослепительную полосу на горизонте, и даже теперь перед глазами плавали зеленые круги.