Волчья мельница

– Ты по-прежнему злоупотребляешь спиртным, Фредерик, – неодобрительно начал он. – Но почему? Ты унаследовал Понриан со всеми землями и конным заводом. А впечатление такое, будто ты в рюмке ищешь успокоения… Чуть больше серьезности, братец!

– Нет, вы только послушайте его! – иронично отозвался Фредерик. – С каких это пор младшие братья читают мораль старшим? Да, я пью, но за упокой родителей! И за все их секреты, которые они так старательно берегли. Только счастья им это не принесло… Один за другим сошли в могилу.

Фредерик поморщился, словно от нехватки воздуха, стукнул себя в грудь. Бертран устало опустился на стул. Несмотря на хрупкое телосложение, он сильно вспотел.

– Открой окно, Фредерик! Задохнуться же можно! – пожаловался он. – На что ты намекаешь? Какие секреты, бога ради? Говори!

– Пустяки, забудь! Тебя вон в жар бросило! В каждой семье родителям есть что скрывать от детей – так, по мелочи. Я просто пошутил!

Фредерик налил себе еще коньяка, но на этот раз пил его медленно, наслаждаясь и пощелкивая языком.

– Возвращайся лучше в гостиную, Бертран. И если вдруг увидишь, как душа нашего родителя отлетает, проследи, в каком направлении! На вознесение надежды мало. Скорее уж она провалится сквозь землю, чтобы вечно гореть в аду!

Обескураженный Бертран только покачал головой. Он никогда не понимал брата. Но всему есть предел!

– Для тебя нет ничего святого, Фредерик. У отца, конечно, были недостатки, но чем он заслужил такое пренебрежение? Он умер, оставь его в покое! Слава Богу, что я приехал один. Моя молодая супруга была бы в ужасе от того, как ты себя ведешь! Мари-Вирджини очень набожна.

Фредерик ухмыльнулся, копируя тон младшего брата:

– «Моя молодая супруга…» Какие высокие чувства! Но в свою постель тебя эта маленькая ханжа все-таки пускает? То, что в доме покойник, не помешало тебе объявить, что она беременна!

– Все признаки налицо. Думаю, наш первенец родится в начале будущего года, в январе. А что касается «маленькой ханжи», она настоятельно советует тебе жениться. Ты остепенишься, да и Понриану нужна хозяйка. Если ты будешь жить тут один, скоро гостиная зарастет паутиной, а в спальнях поселятся шлюхи!

Какое-то время братья сверлили друг друга взглядом. Наконец Фредерик раскурил сигару и сухо сказал:

– Именно так, дорогой братец, я и сделаю. В сентябре поведу Клер Руа к алтарю, исполняя тем самым последнюю волю нашего родителя… К черту все эти предрассудки насчет траура! Я планировал годик подождать, но это слишком долго. Пастушья мельница будет наша. Я держу бумажных дел мастера за горло. Он обещал мне свою дочурку!

В тоне Фредерика было вожделение, а судя по улыбке, думал он сейчас о чем-то крайне для себя соблазнительном.

– Клер? – ужаснулся Бертран. – Ты говоришь о милой, благовоспитанной Клер? И что же, она согласна? Вот уж не думал, что она соблазнится деньгами или… твоим так называемым шармом!

– Заткнись, Бертран! – буркнул старший брат. – Заткнись, или я тебе врежу! Колен Руа имел глупость на днях занять у отца крупную сумму. С условием, что выдаст за меня дочку. Девицу об этой сделке не осведомили. Вчера утром бумажных дел мастер приезжал и умолял меня разорвать помолвку. Я отказался. Я хочу эту девчонку, и я ее получу! А нет – пусть немедленно возвращает заем. Но этот скупщик рванья таких денег не соберет. Бумага нынче – «скользкий» товар. В окрестных городах появилось немало фабрик, чьи цены намного ниже, нежели у мелких мануфактур. И качество бумаги теперь – не главный критерий для покупателя.

– Ты, я вижу, навел справки, Фредерик. Заинтересовался отраслью или рассчитываешь, что новоприобретенные познания помогут умаслить Клер?

– У меня свои планы, – отвечал Фредерик. – Чем больше сведений, тем лучше.

И он принялся насвистывать. Властные манеры, яркая мужественная красота… Атлетически сложенный, широкоплечий, с правильными чертами лица, новый владелец поместья внушал невольное уважение, а иногда и трепет. Однако в разговоре он часто отводил глаза, будто в необъяснимом страхе или смущении.

Бертран вышел из кабинета, так и не получив ответ на свой вопрос. Он представил Клер Руа царящей в этих прекрасных комнатах и как она приглашает его за стол…

«Ба! Она будет моей невесткой! – сказал он себе. – Можно сказать, повезло!»

Он вернулся к гробу. Пернелль встретила его сочувственным взглядом. По ее мнению, младший господин, невзирая на искреннее горе, держался молодцом. Пожилая служанка много знала о семье Жиро. На службу Пернелль поступила двадцать лет назад, и Фредерик с Бертраном выросли у нее на глазах. В который раз она сказала себе: «Теперь-то, когда мсье умер, я точно уйду! Не хочу служить в этом доме!»