Волчья песнь

— Окс, давай закончим уже менять это масло.

— Мы чинили генератор.

— А, — Робби глянул в сторону машины, — ну тогда в этом даже есть… некий смысл.

— Она моя подруга.

Он нахмурился.

— Ты не слышал ее сердцебиения. И не чувствовал ее запах.

— О боже, ненавижу оборотней, — пробормотал я.

— От нее просто несло возбуждением.

— Нельзя просто ходить и нюхать людей.

— Ничего не могу с собой поделать! Это ты ей скажи, чтобы не ходила тут и не пахла так, будто хочет запрыгнуть на твой член!

— Кто здесь хочет попрыгать на членах? — поинтересовался Рико, когда они с Таннером вдруг появились рядом с нами.

— Никто, — быстро ответил я.

— Та девушка, — не унимался Робби. — Джесси.

Я вздохнул.

— Она же бывшая подружка Окса, — заметил Таннер.

— Из старших классов школы, — услужливо добавил Рико. — Потому что такие отношения длятся вечность.

— Ты с ней встречался? — похоже, замечание Рико слегка ввергло Робби в ужас.

Я спрятал лицо в ладонях.

— Но ты же истинная пара Альфы!

От этих слов я застыл. Опустил руки и глядя на Робби, произнес:

— Я ничья пара. Если бы было иначе, то будь, мать твою, уверен, он был бы здесь и…

Остальные уставились на меня, когда я резко оборвал себя на половине фразы. Для этого было не время. Точно не сейчас. А может, и никогда.

— Окс, — мягко начал Рико, словно приближаясь к загнанному в угол животному. — Ты же знаешь, он…

— Не надо, — остановил его я.

Продолжать Рико благоразумно не стал.

Я пробормотал что-то насчет того, что пойду обедать, и оставил их стоять там одних.

* * *

Они пришли четыре дня спустя.

За эти четыре дня я еще больше разозлился. У меня явно имелись проблемы, и я не мог придумать ни единого способа избавиться от них.

Потому что моей проблемой являлись оборотни.

Моей проблемой были стаи.

Может, мне просто захотелось нормальной жизни, подальше от всего, что не должно существовать в этом мире.

Может, мне захотелось оставить все это далеко позади и найти место, где волки не знают моего имени.

Томас как-то говорил, что чем дольше человек находится в стае, тем сильнее становится запах стаи на нем, пока не превратится в часть его самого, пока не укоренится во всем, чем он является.

Любой волк понял бы, что я принадлежу другим, сколько бы я ни тер свою кожу.

И это раздражало меня.

Я старался держаться как можно дальше от остальных. Работал допоздна, не покидал мастерскую до самой полуночи. Парни пытались вытолкать меня домой, но я рявкнул, чтобы они отвалили.

Марк с Элизабет не давили на меня.

Мне этого и не хотелось, но вместе с тем такое поведение приводило в некое замешательство, потому что казалось, они должны.

Следовало догадаться, что Элизабет дождется, пока я сам не буду готов. Порой казалось, она знает меня гораздо лучше, чем я сам.

Я провел рукой по лицу, пока шел по грунтовой дороге к дому в конце переулка. Наверное, с моей стороны было глупо бродить одному среди ночи, но я доверял защите Гордо, даже если постепенно терял веру в него самого.

Я так устал. От многого.

Еще до того, как увидел или услышал Элизабет, я почувствовал ее. Вряд ли такое было свойственно большинству людей в волчьих стаях, но я не знал, кого еще об этом спросить. Да и сама мысль о том, чтобы расспрашивать в последнее время казалась утомительной. Особенно в довершение всего остального.

— Я знаю, что ты там, — сказал я, полагая, что она появится из-за деревьев в волчьем обличье.

Но вместо этого Элизабет произнесла:

— Ну, разумеется. Ничего другого я и не ожидала.

Она вышла из тени, двигаясь с нечеловеческой грацией. На ней были свободные спортивные штаны и старая толстовка Томаса, рукава которой оказались слишком длинными, скрывая часть кистей. Ее глаза на мгновение полыхнули в темноте тем самым оранжевым хэллоуинским огнем, который так напоминал мне о ее сыне. При одной мысли о Джо защемило в груди.

И она знала об этом. Просто потому что ей было под силу это понять.

— Ах… — произнесла она. — А я все гадала, вдруг это закончилось?

— Лучше бы ты этого не делала, — проворчал я.

Элизабет негромко рассмеялась.

— Не могу не. Такая уж я есть. Это моя натура.

— Прятаться в лесу посреди ночи? Ты это имеешь в виду?

— Я не прячусь, — слегка оскорбилась она.

— Вообще-то, именно это ты и делаешь, — подтвердил я. — Это часть всей твоей… сущности.

— Ты мне нравишься, — серьезно призналась Элизабет. — Очень.

Я не смог бы сдержать улыбку, даже если бы попытался.

— Знаю. Ты мне тоже нравишься.

И направился к дому в конце переулка.

Элизабет шла рядом со мной.

— Ты избегаешь нас, — заметила она.

— Был занят, — ответил я.

— Ах… В автомастерской.

— Ага.

— Должно быть, большой.

— Что?

— Наплыв людей в Грин-Крик, которым вдруг понадобилось отремонтировать машины, причем всем одновременно.

Я уставился на нее.

Она безмятежно улыбнулась мне в ответ.

— Целые дюжины.

— Ты расстроен.

Я остановился, уперев руки в бока.

— Это нормально — быть расстроенным, — заверила она.

— Я не расстроен, — прорычал я.

— Разумеется, нет. Ты просто избегаешь свою стаю, а когда видишь нас, то как будто презираешь. Совсем не расстроен.

— Я никого не презираю.