Волчья песнь

Он был огромным, больше, чем когда-либо был Томас. Его макушка практически доставала мне до шеи. Он по-прежнему оставался абсолютно белым, если не считать носа и лап. Губ и когтей. И глаз, которые полыхали красным, словно огонь. Интересно, так ли чувствовала себя моя мать в тот самый первый раз? Когда Томас показал ей, что она больше никогда не будет одна.

И как будто мог слышать каждую мысль в моей голове, Джо наклонился и прижался носом к моей шее, а я выдохнул:

— О…

* * *

Началось все прекрасно.

В основном.

Меня не покидало ощущение, будто я застрял в бесконечном свободном падении, сердце билось в горле. И казалось, что я снова и снова переживаю момент, когда оступившись, пропускаешь последнюю ступеньку и тяжело приземляешься на ногу.

Мы бежали по лесу.

Меж деревьев, перепрыгивая через бревна и ручьи, разбрызгивая воду, если не удавалось прыгнуть достаточно далеко.

Волки выли вокруг меня, но это было не гармонично, слишком уж отличалось по тональности, чтобы походить на единую песнь.

Мои волки пели, как и всегда, в такт и синхронно.

Джо и его волки делали то же самое, но на тон выше или ниже моих.

Смешение этих двух звуков коробило, однако в нем присутствовало нечто особое. Оно гудело и стучало прямо под поверхностью. Ползало по коже, и я бежал ему навстречу, пытаясь одновременно сбежать от него.

Люди смеялись, когда волки гнались за ними.

Гордо держался позади, в основном наблюдая — глаза следили за периметром, руки светились, когда его татуировки двигались и трепетали.

Казалось, мы близки к чему-то, пока бегали в лесу.

К чему-то, что пока оставалось вне досягаемости.

Джо бежал рядом со мной, мышцы под белой шерстью перекатывались, словно вода. Будто дым, текучий и колеблющийся.

Я не был волком. И не думал, что когда-нибудь им стану. Я не чувствовал притяжения луны.

Но сейчас все казалось иначе.

Хотелось завыть песнь. Хотелось выпустить когти и клыки, вонзиться в плоть кролика. Хотелось, чтобы мои глаза полыхали красным, ощутить траву на своих лапах.

Голову заполонили мысли, некоторые из них принадлежали мне, другие же атаковали меня со всех сторон.

Они повторяли: «СтаяЛюбовьБратСын» и «безопасно здесь мы в безопасности», и «вместе о боже мы вместе мы бежим все вместе», и «дома мы наконец дома посмотрите сюда я знаю это дерево», и «его больше нет ОтецМужАльфа он погиб но я все еще чувствую его я все еще чувствую его запах я все так же его люблю», и многие другие. Это были все они одновременно, волки и, возможно, даже люди из моей стаи. Мысли проносились по сознанию, связывая их со мной и друг с другом, переплетая наши нити.

Но лучше и громче остальных я слышал волка, который бежал рядом со мной.

Он твердил: «здесь»

«я здесь»

«с тобой наконец с тобой»

«я чувствую тебя»

«я знаю что ты меня чувствуешь»

«этот слабый голос в глубине твоего сознания эта небольшая тяга которую ты ощущаешь которую ты всегда ощущал которая никогда не пропадала это всегда был я потому что ты всегда был моим я подарил тебе своего волка потому что ты стая стая стая ты моя истинная пара ты ты ты…»

Мы так увлеклись, пока бежали под этим эйфорическим кайфом, в этом горячечном бреду, напоминавшем нереальный сон, что не заметили его. Всего секунду назад мы с Джо находились бок о бок, а через мгновение передо мной мелькнуло что-то серо-черное, и Джо сбило с ног.

Дурман рассеялся.

Раздалось громкое рычание, лязганье зубов.

Я по инерции пробежал еще шагов пять, прежде чем понял, что должен остановиться.

Повернулся и…

Робби набросился на Джо, вцепившись зубами ему в горло. Джо брыкался под ним, когти на задних лапах впивались в бока Робби, в его живот.

Позади меня раздался сердитый рев — Картер с Келли выскочили из-за деревьев. Робби пронзительно заскулил, когда Джо нанес сильный удар лапой, отбросив его так, что тот угодил в дерево.

Элизабет с Марком появились с другой стороны, с оранжевыми глазами и оскаленными зубами. Они встали перед Робби, заслонив его собой, пока он пытался встать на лапы, из рваных ран на его боках сочилась кровь.

Джо уже успел вскочить, шерсть вокруг его шеи окрасилась в красный цвет. Картер с Келли встали по обе стороны от него, рыча, выгнув спины, подбираясь к Робби, которому наконец удалось подняться.

Слишком много всего происходило в моей голове.

Меня будто разрывало во все стороны.