Волчья стая

        А он, - чичас! - и ноль внимания.

        - Те торопят, - давай обед, нам на вахту!

        - Э-э, вашу маму, - шипит Муса, бросает карты  и начинает шуровать на камбузе.

        Через полчаса выглянет из раздатки и  прорычит, -  на первий зуп - кречка , на второй кащя - кречка! Забирай дарагой!

        Так мы и питались всю путину:  «зуп-кречка, кащя-гречка»  или «зуп-пщенка, кащя-пщенка», думали совсем  дойдем до ручки.  Заставить   приготовить что-нибудь другое,  кока было невозможно.

        Ну, ребята озлились и решили его проучить.  На подходе к базе  сговорились и намочили уксусом бумажки в гальюне. Утром Муса наведался туда  и через пару минут, вылетел как метеор. Вломился на камбуз, заперся и взвыл не своим голосом.

        В чем дело?  - удивились парни и кулаками в раздатку. Тот ее открывает, и, придерживая штаны руками орет, - а-а  цволич, билат, зарэжу!- а потом плюхается  казенной частью в лагун с водой.  Ржали мы все до упаду. А как только пришвартовались, Муса забрал свой паспорт у помощника и ходу. Даже расчета не взял.

        Видя, что его байка понравилась, механик  крякнул и хотел было начать другую, но в это время старшего лейтенанта срочно вызвали на мостик.

        - Лево шестьдесят, неизвестный корабль, - встревожено доложил старпом.

        - Что за черт? - пробормотал Качарава, вскидывая к глазам  бинокль, - здесь не должно быть никаких судов.

        Между тем, на смутно виднеющейся вдали  громадине, заработал ратьер.

        - Читай! - бросил старший лейтенант  вахтенному сигнальщику.

        - Ничего не пойму, товарищ командир, какая-то «абра-кадабра», - произнес  тот,  напряженно всматриваясь в быстро чередующиеся  вспышки.

        - Радист, - приказал по переговорному устройству Качарава, -  немедленно свяжитесь с Диксоном. Запросите наличие  судов в этом районе.

        - Товарищ командир, связь затруднена, корабль нас глушит, - доложил через минуту радист.

        - Все ясно, -  скрипнул зубами Качарава. - Это немец. Старпом, боевая тревога! Орудийные расчеты наверх!

        Напряженную тишину в рубке разорвали колокола громкого боя  и грохот матросских сапог по трапам.

        Неизвестный корабль выбросил  белесую шапку дыма, взял курс на «Сибирякова» и через секунду над его рубкой  с шорохом пронесся первый снаряд.

 В ответ ударили  орудия ледокола.

        Неравный бой длился недолго.  Несколько, последовавших за пристрелочным выстрелом залпов крейсера,  разрушили  сначала носовые, а затем и одно из кормовых орудий  советского корабля. На палубе взорвались бочки с бензином, и начался пожар.   Подойдя на расстояние в двадцать кабельтовых, рейдер принялся расстреливать ледокол  практически в упор, не обращая внимания на его ответный огонь, ведшийся  из оставшегося орудия  и  зенитных пулеметов.

        За это время радиостанция  «Сибирякова» успела послать в эфир  сообщение  о том, что он ведет бой с вражеским  крейсером, после чего вышла из строя.

        Когда по приказу тяжело раненого Качаравы  механики открыли кингстоны горящего корабля и тот стал погружаться в пучину, оставшиеся в живых спустили за борт две шлюпки, надеясь добраться на них до острова Белуха, находившегося в десятке миль от места сражения.

        Однако  первая из них была расстреляна зенитными установками крейсера, а вторая взята на абордаж  командой спущенного с его борта катера. И здесь, практически безоружные русские моряки  вновь оказали сопротивление,  в результате которого трое из них погибли, а оставшиеся двадцать, были пленены и доставлены на рейдер.

        Когда на месте гибели  «Сибирякова»  осталась бешено вращающаяся  воронка с лопающимися на ее поверхностью пузырями и остатками догорающего бензина,  «Адмирал Шеер» привел орудия главного калибра в исходное   и, набирая ход,  взял курс  на  Диксон.

        Через час, в технологический отсек трюма, куда поместили  остатки команды ледокола, в сопровождении лейтенанта-переводчика и  вооруженной охраны спустился  Меендсен-Болькен.

        - Встать свиньи! - заорал здоровенный унтер-офицер с автоматом и пинками поднял сидевших у переборки пленных.  

        Некоторое время  Меендсен-Болькена разглядывал мокрых и обожженных  пленных, а затем издал возглас удивления.  Среди них была молодая  светловолосая  женщина в форменном кителе и черной короткой юбке.

        - Макс, - кивнул капитан 1 ранга переводчику, - спросите у фрау, кто она?

 Тот  задал вопрос и женщина, с вызовом глядя на немцев, что-то ответила.

        - Она военный врач и была приписана к кораблю русских.

        - Да, неважно  у них обстоят   дела, - хмыкнул Меендсен-Болькен  - А фрау совсем недурна, не так ли, Макс?

        -  Так точно, господин капитан.

        - А теперь спросите, есть ли среди этого сброда  командир или кто-нибудь из его помощников?

        С трудом подбирая слова, лейтенант задал очередной вопрос. Сгрудившиеся у переборки люди молчали.

        - Не хотят отвечать, - сказал он.

        - В таком случае, прикончите вот  этих двух, - указал капитан на стоящих крайними  пленных.

        Лейтенант   вытащил из кобуры  парабеллум, подошел к морякам и хладнокровно прострелил им головы.

        - Похвально, Макс - ухмыльнулся   Меендсен-Болькен, - вы отличный стрелок.   А теперь,   повторите вопрос.

        На этот раз  один  пленных стал что-то бормотать, указывая рукой  на убитых.