Волчий корень

Снял затвор и разобрал на более мелкие части. Каждую смазал кисточкой и отложил в сторону. Смазал ствол, ударную пружину. Макал кисточкой и закапывал в укромные уголки, куда маслу трудно самому затечь. Взял в руки магазин и принялся вынимать по одному патроны. Поставил перед собой колонной и пересчитал. Все на месте. Не дурак был конструктор, предполагая, что у бутылочной формы патрона должно быть больше силы. Впрочем, он не предполагал. Он точно знал об этом. Его пистолет не должен был уступать револьверу.

– Папа, откуда у тебя оружие? – оживился Олег.

Степаныч молчал, словно не слушал.

– У тебя же не было раньше…

– У меня? – Степаныч лукаво сморщился. – Так ведь это когда было. Теперь есть.

– Тебя же могут за него тоже…

– Мне нечего терять. И вообще, пусть сначала попробуют.

Подполковник дождался, пока ружейное масло растворило собой грязь, и вытер детали насухо. Затем собрал, снарядил магазин и вставил в рукоять. Он готов – хоть к осаде, хоть к обороне.

– Закончил, что ли? – спросила жена.

– Как будто, – ответил Степаныч.

– Тогда идите обедать. Пока не остыло.

Степаныч похлебал щей, а от котлет отказался – объелся неожиданно. Встал и удалился в спальню. Лег на кровать. Закрыл глаза и почти сразу уснул.

Спал каких-то всего полчаса, но проснулся полным сил и энергии. Шел четвертый час. Он пристегнул кобуру под штанину, вставил в нее пистолет и вышел на кухню. Серафима, подперев щеку ладонью, смотрела на улицу. Листва на тополях и березах давно распустилась.

– Когда мы поедем на дачу. Картошку пора сажать, – сказала жена.

Земли у Степаныча много. Отхватил пятнадцать соток и теперь не знал, что с ней делать.

– Поедем, – ответил Степаныч. – Не упустим момент. Дай котлетку.

– Возьми. В духовке стоят…

Степаныч нагнулся и положил себе в тарелку пару штук.

– Встречать пойдешь?

– Пойду. Олег пусть дома сидит. Никого не впускайте, кто бы ни пришел. Хоть слесарь-сантехник, хоть электрик… Хоть даже сам министр внутренних дел. Запомни: не имеют они никакого права выбивать двери. Ответишь, что никого не вызывала и разговаривать ни с кем не собираешься…

– Как так можно?

– Можно, если жить хочешь…

На кухню вошел Олег. Лицо мятое. Глаза покраснели.

– Так и не смог уснуть.

– Я тут матери сказал, чтобы никого не впускали. Повторять не буду. Пойду встречать Наталью. Делать мне все равно нечего. Андрюшку возьму из садика и к ней зайду. Позвоните ей.

Степаныч вышел из квартиры и, дождавшись, пока не прогремят позади все дверные запоры, пошагал вниз. У подъезда остановился, осторожно выглянул. Никого. Мужики сидят за столом на лавочке. В карты играют. А в основном пусто на дворе. Пусто потому, что живут в доме такие же люди, как сам Степаныч. В годах, одним словом.

Степаныч миновал «гнездо порока» – ухо надо востро держать. Едва шагая, дошел до угла двора и скрылся из виду, стараясь не крутить головой. Зато по сторонам бегали глаза. По пути он несколько раз останавливался, «приглядываясь» к периодическим изданиям в киосках, и никого позади себя не заметил. Никому он теперь не нужен. Не до того нынче Прахову.

У следующего киоска Степаныч снова остановился. В очереди стоили всего две тетки и один дядька. Рядом по асфальту гремела колесами техника.

Степаныч отвернулся от витрины и обомлел: на него летела старая рухлядь – Зил-самосвал. Шансов на спасение нуль. Бампер грузовика с треском вмялся в стальной киоск и остановился. Кабина открылась. Из нее вышел водитель. Еле внятно о чем-то говорили перепуганные покупатели. Их не задело. Двигатель машины работал на холостых оборотах. Водитель посмотрел под колеса: между ними, едва шевелясь, лежал человек. Водитель прыгнул в кабину, включил передачу и поехал назад.

Ефремов поднимался с пистолетом в руке. Коробка передач хрустнула шестернями, и грузовик вновь пошел вперед. Степаныч прицелился и выстрелил. Машина приближалась. Отскочив в сторону, Степаныч всадил несколько пуль через дверь и дернул ее на себя. Труп водителя свалился под ноги.

Старухи моргали во все глаза. Пресвятая богородица… Спаси и сохрани…

– Правильно сделал! – крикнул старик.

Степаныч отвернул лицо и, сунув пистолет в карман брюк, быстро пошел прочь. Детский садик заканчивал работу, и дедушку ждал внук Андрейка.

– Иван Степанович, вы чем-то расстроены, – спросила воспитательница.

– Сердце слегка прихватило…

– Может, вам таблетку?

– Обойдусь, не стоит беспокоиться.

Забрав внучонка, дедушка, кружа по дворам, пришел с ним домой.

– Уходить надо… Быстро и всем. Без разговоров.

Сноха была уже дома. Ее удивило: Иван Степанович обещал проводить домой, но встречать не пришел. И тут вдруг как обухом по голове. Уходить и всем сразу. Куда? Где их ждут? Почему они обязаны это делать?

– Потому и обязаны, что надолго нас не хватит! – воскликнул Степаныч, – Перебьют рано или поздно.

– Что случилось? Скажешь ты наконец или нет?!

Семеновну трясло. Она ничего не понимала. Ушел и вдруг явился.

– Еще один труп на мне…

– Да ты сдурел, кажись. Царица небесная!

– Вот тебе и царица… Собирайся, говорю. Пулей остановил…

– Никуда мы не пойдем. Иди. Тебе одному легче.