Волчий след (СИ)

Эти люди стали мне дороги. И Нейт стал мне дорог, возможно, даже больше, чем другие. Глядя на него в свете одной только приборной панели, я не могла отделаться от мысли, что никакими силами мне не подавить свои чувства.

Машина остановилась и тревожные мысли развеялись. Впереди я видела только грустные глаза Нейта.

— Тебе нужно идти. Миссис Томас будет волноваться, — сказал он.

По тону его голоса было ясно, что он не хочет меня отпускать, а я не хотела идти и отрицательно покачала головой. Во взгляде Нейта читалось искреннее сожаление, но я не чувствовала себя униженной. Даже когда в глазах появились слезы, я не могла отрицать собственной слабости. Только не рядом с ним.

— Ты ведь знаешь, что я никогда не сделаю тебе больно.

— Да, я знаю.

Я все понимала. Он не мог позволить себе что-то чувствовать, особенно в его положении, особенно ко мне. Я знала правду, ужасающую дикую правду и, это должно было стать ступенькой, а оказалось провалом куда-то далеко вниз.

Мне хотелось кричать от боли, но губы сжались, не давая этому крику вырваться наружу.

— Никто не заставит меня разлюбить тебя, но я не имею права чувствовать это.

Несколько бесконечно долгих минут прошли в тишине.

— Почему ты любишь меня?

Нейт робко улыбнулся. Так, наверное, улыбались люди, прежде чем убить себя. Я почти чувствовала его боль, разделяла ее вместе с ним, но это оказалось единственным, что я испытывала. Только боль.

— Ты смешная, — сказал Нейт. — Ты… не такая, как другие. Все в этом городе похожи друг на друга, но ты не поддаешься этому. Ты безумная эгоистка, готова всегда прийти на помощь своим близким.

Значит, такой я кажусь ему — благородной и любящей. Заботливой сестрой, доброй подругой, хорошим человеком.

— Но это неважно, ведь для любви нет причин. — Нейт снова посмотрел на меня без страха или смущения. Это был чистый искренний взгляд, который загипнотизировал меня, и я не могла оторвать глаз от его безупречно красивого лица.

— Не стоит меня любить.

— Я знаю. Но когда я чувствую это, мне кажется, я близок к тому, чтобы понять, что значит быть человеком.

Эти слова потрясли меня больше, чем признание в любви. Это было что-то намного большее, чем пустые слова о красивых чувствах. Из уст оборотня, всю жизнь знающего только чувство ярости и боли, упоминание о человечности становилось просто бесценным.

По моему телу пробежала дрожь, и стало холодно. Я даже забыла, как дышать и нехватка кислорода только больше затуманила мою голову.

— Я остаюсь монстром, когда прихожу в школу, когда готовлю завтрак для своей сестры, когда выезжаю в город за новыми книгами, но только здесь, только с тобой я чувствую себя человеком. Ты заставляешь меня почувствовать.

Наши взгляды снова встретились, и мне казалось, я могу увидеть его душу, прочесть все его мысли. Мне стоило только заглянуть ему в глаза, и все ответы появлялись сами собой, словно я уже давно их знала.

— Зачем ты приехала в этот город? — зашептал Нейт сокрушенно. Я уже однажды слышала от него этот вопрос, и он снова причинил мне боль. — Я так сильно ненавижу себя за то, что позволил себе почувствовать хоть что-то.

Я закрыла глаза. Ни на что большее я не была способна.

— Пора идти.

Не отдавая себе отчет в действиях, я открыла дверь и выбралась из машины. Нейт не стал меня останавливать, а я не стала останавливать себя. Каблуки моих туфель застучали по плиточной дорожке. Все вокруг укрывал первый снег, я чувствовала, как холод прокрадывается в мое тело, но холода от собственного безразличия хватало и на мою душу.

Я вошла в темную прихожую и, останавливаясь на миг, услышала тихий звук. Кто-то плакал. Оставляя куртку Нейта на подставе для обуви, я сбросила с ног туфли и тихо вошла в гостиную. В свете луны я различила темный силуэт Лукаса, сидящего на полу за диваном. Он закрыл лицо руками и дрожал.

Мои ноги подкосились, и я упала рядом с братом, обнимая его холодными руками. Он не скрывал своих слез, не скрывал своей боли, как часто это делала я, как я делала это прямо сейчас.

Возможно, мне было больно не меньше, чем Лукасу, но я не позволяла себе полностью это прочувствовать. Я знала, что будет только хуже, если я поддамся тому страху, который поселили во мне слова Нейта. Мой мозг упрямо твердил, что я справлюсь, не предоставляя сердцу шансов это оспорить, и в этом была моя привилегия. Я сама могла контролировать свои чувства.

— Все будет хорошо, — шептала я Лукасу, обнимая его как когда-то в детстве, после смерти Эммы. — Все будет хорошо.

Лукас ничего не говорил. Я не требовала ответа. Я просто хотела быть нужной, полезной, быть рядом с ним и всегда его поддерживать, чтобы не произошло. Эта работа старшей сестры. Работа человека, который любит.

Мы просидели так больше часа. Я не следила за временем, но время следило за нами. В окнах просветлело, а я все равно не хотела отпускать брата, ведь знала, что как только я останусь одна, справляться с болью станет сложнее, и я поддамся эмоциям.