Волчица и пряности. Том I

Под полотном спала девушка с хорошеньким личиком. Сладко спала, даже будить жаль.

— Эй, ну-ка... — попытался Лоуренс ещё раз.

Надо расспросить её, зачем она облюбовала чужую повозку. Если девушка сбежала из деревни, то можно, не ведая того, вляпаться в неприятности, а лишних забот он не хотел.

— Мм? — отозвалась она, не открывая глаз.

У Лоуренса голова пошла кругом, ведь с женщинами он бывал разве что в увеселительных заведениях. И этот беззащитный, бестолковый возглас показался торговцу удивительно нежным.

Кроме того, девушка была очень молода и пугающе красива. Лунный свет очерчивал контуры юного тела, закутанного в меха, и Лоуренс невольно сглотнул слюну, однако тут же пришёл в себя.

Окажись такая красавица продажной, её только тронь — неизвестно, сколько потом заплатить придётся. Подсчёт убытков помогал унять сумбур в душе даже лучше, чем молитва в церкви.

Лоуренс быстро успокоился и повысил голос:

— Эй, ну-ка вставай. Что тебе в чужой телеге понадобилось?

Однако девушка и не думала просыпаться.

«Да что же это такое!» — Лоуренс схватился за шкурку, которая служила спящей гостье подушкой, и выдернул её из-под хорошенькой головки. И только тут торговец наконец-то услышал недовольный возглас. Лоуренс уже набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить вновь, но так и застыл на месте.

Голову девушки украшали уши, похожие на собачьи.

— Мм...

И всё же не время теряться, раз уж удалось её разбудить, потому Лоуренс собрался и произнёс:

— Эй, ты чего удумала? Забралась без спроса в чужую повозку...

Торговцу не раз выпадало ездить в одиночку через равнину, где гуляет один лишь ветер. К встречам с бродягами, разбойниками и прочим лихим народом ему не привыкать. Отваге Лоуренса и умению расположить к себе можно было позавидовать — так он думал, притом не без гордости. Поэтому робеть перед какой-то девушкой из-за её ушей, пусть и нечеловечьих, — это уж совсем никуда не годится.

Но хотя он не дождался ответа, повторить вопрос не вышло: слова застряли в горле.

Обнажённая незнакомка медленно приподнялась, и Лоуренс застыл, не в силах издать и звука: до того она была хороша собой. Волосы — под лунным светом они казались гладкими, как шёлк, — прикрывали спину подобно роскошной накидке. Шея, ключицы и плечи прямо как у статуи Святой Девы: столь плавные прекрасные линии мог высечь лишь настоящий мастер, скульптор, каких поискать; изящные же, гибкие руки будто вырезаны из водяных струй.

Из-за точёной красоты тела казалось почти невероятным, что оно принадлежит живому существу; однако две девичьи округлости пониже ключиц — груди, не слишком большие и не слишком маленькие, — словно вселили жизнь в эту очаровательную статую, и казалось, что от них веет человеческим теплом.

Но миг, другой — и Лоуренс уже не глотал слюну. Вместо этого он нахмурился: девушка открыла рот, запрокинула голову к небу, а затем завыла, прикрыв глаза:

— У-у-у!

Страх налетел, как порыв ветра, сбивающий с ног.

Вой — сигнал к сбору у собак и волков, предвестие беды для человека. Лоуренс услышал самый настоящий вой. Ломтик мяса выпал у него изо рта, а лошадь рядом дёрнулась от испуга.

Тут торговец словно прозрел: фигурка девушки, освещённая луной, звериные уши...

Но последний отзвук воя стих, и девушка опустила голову.

— Как прекрасна сегодня луна, — сказала она, посмеиваясь. — Не найдётся ли чего выпить?

Наваждение как рукой сняло: какая же это волчица?! Да и на собаку не похожа, разве что ушами. В остальном же обычная девушка, только очень красивая.

— Нет здесь выпивки. Да и кто ты такая? Чего в моей повозке спишь? Боялась, что в город продадут, и сбежала, что ли? — Он насел на неё, желая напугать, но хорошенькое личико оставалось безмятежным.

— Как, не найдётся выпить? Тогда поесть... Ох, смотри-ка, что пропадает, — невозмутимо ответила девушка, принюхалась и, отыскав в телеге обронённый торговцем ломтик мяса, подобрала его и сунула в рот.

Расправляясь с едой, девушка блеснула двумя острыми клыками.

— Ты что, из этих, одержимых дьяволом? — Лоуренс положил руку на пристёгнутый к поясу кинжал.

Деньги постоянно скачут в цене, так что странствующие торговцы сбережений не делают, взамен покупают добро и носят его с собой. Были такие вещицы и у Лоуренса, серебряный кинжал из их числа. К тому же серебро — священный металл, оружие против нечисти.

Стоило ему коснуться рукой ножен, как во взгляде девушки отразилось недоумение. Однако через секунду красавица так и прыснула:

— Я? Одержимая?

Она смеялась, широко открыв рот, так, что даже выронила мясо. Вышло до того очаровательно, что Лоуренс чуть не смутился. Теперь казалось, клыки придают девушке ещё больше очарования. Однако, похоже, она потешалась именно над ним, и мысль эта Лоренсу совсем не понравилась.

— Че... Чего смеёшься?

— Да как же не смеяться? Раньше ни от кого таких слов слышать не приходилось.

Не переставая хихикать, девушка подобрала ломтик и вновь вцепилась зубами в мясо.

Всё-таки клыки Лоуренсу не почудились, а обладательницу таких зубов, да и ушей, обычным человеком он бы не назвал.

— Кто ты такая?

— Я?

— А кто ещё тут есть?

— Лошадь, вон там.