Волчица и пряности. Том II

— На всякий случай хочу сообщить: наши лавки расположены рядом с выходами из города. Если они вам понадобятся, обращайтесь.

«Пытаться сбежать бесполезно», — вот что он сказал на самом деле.

— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Но, думаю, я буду занят на переговорах и вряд ли использую их.

Окажись Холо рядом, возможно, Лоуренс бы усмехнулся и попытался проявить характер, но оба, и Лоуренс и Ремелио, были уже на пределе, и притворяться ни у кого не осталось сил.

Разорение подобно скоропостижной кончине в глазах всего общества. Даже беднякам, мучимым холодом и голодом, и то проще. Если должника поймают, то снимут с него и продадут всё, вплоть до последней рубашки. Кредиторы даже волосы бедолаги готовы продать на парик, а если у него хорошие зубы, их выдернут без всякого сочувствия. В конце концов могут продать и свободу человека, заставив его рабски трудиться в шахте или на корабле до самой смерти. И это ещё не самое страшное! В худшем случае должника могут обвинить в преступлении, совершённом знатным или же просто очень богатым человеком, и тогда несчастного казнят. Не останется даже могилы, и никто не будет его оплакивать.

Вот что такое разорение! Это отчаяние.

— До свидания.

— Увидимся через два дня. Да пребудет с вами Господь.

Слабый пожирает ещё более слабого — такова жизнь…

Лоуренс был в ярости, он так крепко сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. Но больше всего он злился на самого себя. Если бы только повернуть время вспять… В полном одиночестве он вышел из переговорной комнаты на третьем этаже и спустился к погрузочной площадке. Лоуренс не мог привести Холо в облике горожанки на переговоры, поэтому девушка ждала его на кучерском сиденье; рядом стоял кто-то из компании и наблюдал за ней.

Стоило Лоуренсу ступить на площадку, Холо тут же обернулась и вздрогнула: он, должно быть, выглядел ужасно.

— Прости за ожидание, — сказал Лоуренс, взбираясь на телегу.

Холо машинально кивнула в ответ, искоса поглядывая на него.

— Поехали.

Полностью игнорируя смотрителя, Лоуренс натянул поводья, развернул лошадь и покинул торговый дом. Смотритель, похоже, уже знал о результатах переговоров, поэтому лишь молча наблюдал за тем, как они уезжают.

Когда телега спустилась с холмика на каменную улицу, Лоуренс тяжело и протяжно выдохнул, хотя на самом деле ему хотелось кричать. В этом вздохе сконцентрировалась вся его злость, отчаяние и сожаление. Вздох был самой эссенцией поражения. Казалось, выдохни он так на какого-нибудь милого зайчика — и бедняга погибнет на месте. Но сила воли торговца всё ещё теплилась в Лоуренсе. Сейчас нет времени на пустые сожаления. Его ярость была холодна, как лёд, и он уже обдумывал, как вернуть свои деньги.

— Лоуренс, — робко позвала Холо.

— Да?

— Что там случилось? — спросила она с беспокойством и неловкой улыбкой.

Волчица, которая в истинном облике могла бы проглотить человека целиком! Холо наверняка слышала его разговор с Ремелио, а значит, на самом деле хотела выяснить что-то другое.

Лоуренс пытался представить, как он теперь выглядит, ведь для торговца самое важное — держать лицо. Он отпустил поводья, постарался расслабиться и стереть с лица хмурое выражение.

— Наш груз теперь не дороже мусора — вот что случилось!

— Хм… Значит, я всё правильно поняла.

— Так что, если ничего не изменится, я скоро стану банкротом.

Холо болезненно скривилась. Она понимала: неудачника ждёт горькая участь жертвенного агнца. Но выражение её лица быстро изменилось. Она прямо посмотрела на Лоуренса глазами Мудрой Волчицы, трезво оценивающей ситуацию.

— Ты сбежишь?

— Если я сейчас сбегу, придётся бежать всю жизнь. Информационные сети торговых домов и гильдий подобны всевидящему Господнему оку. Если стану торговать, они тут же найдут меня, где бы я ни был. Я не смогу больше быть торговцем.

— Единственный способ освободиться для попавшего в капкан животного — отгрызть себе лапу. Ты ведь не готов к этому?

— Ни за что! — чётко ответил он.

Холо задумчиво отвела взгляд, а Лоуренс продолжил:

— Я должен отдать сорок семь люмионов. У меня полно товара. Отдав долг, я смогу уехать подальше отсюда и продать доспехи там, где будет достойная цена. Ещё есть шанс!

Он говорил так, словно ему предстояло плёвое дело, но на самом деле план был практически неосуществим.

Но Лоуренс не мог не попытаться! Его подстёгивал упорный нрав торговца: ведь если он сейчас сбежит, то больше никогда не сможет торговать. Значит, нужно бороться до последнего! Холо задумчиво отвела взгляд, а потом снова взглянула на него. Она мягко и устало улыбнулась:

— Я ведь Мудрая Волчица. Я как-нибудь тебе помогу.

— Такой суммы не собрать, даже сэкономив на твоей еде.

И тут, разозлившись, Холо ткнула его кулаком в бок:

— Я же сказала, что заплачу за себя!

— Да, да. Я понял, — ответил Лоуренс, потирая место удара.

Холо хмыкнула и приподняла бровь; от вспышки гнева не осталось и следа. Она рассеянно перевела взгляд на лошадь и вновь заговорила, но уже таким голосом, словно произносила клятву: