Не нужно быть опытным торговцем и знатоком человеческих чувств, чтобы понять: денег тут не получишь. Хозяин нахмурился и раздражённо вздохнул. Казалось, он прекрасно знал, что Лоуренс взял снаряжение, не заплатив, и влез в огромные долги. От репутации зависит жизнь торговца. Если её запятнаешь, никто не протянет тебе руку помощи. Лоуренс добровольно ввязался в эту авантюру, и пенять следовало лишь на самого себя. Лоуренс опустил голову, силы покидали его. Всё пропало!
Внезапно хозяин продолжил:
— С другой стороны, один Господь Бог может предсказать падение цен на товар. Несправедливо упрекать вас в этом.
Лоуренс от неожиданности поднял голову. Если он сможет одолжить хотя бы немного денег, в других компаниях ему уже будет легче. Всё-таки он известен как успешный странствующий торговец. Может быть, дело выгорит, если он пообещает вернуть долг с процентами. Наконец в сердце Лоуренса поселилась надежда, но его встретил раздражённый, презрительный взгляд.
— Когда я узнал о вашей беде, то подумал, что в силах что-то сделать, несмотря на собственные трудности. Ведь вы не один раз помогали мне хорошо заработать. Да, я торговец, но живу по Божьим законам и считаю своим долгом быть искренним с вами.
Лоуренс не понимал, к чему тот клонит, и начал было отчаянно извиняться, но его грубо прервали:
— Вы ходите ко всем в поисках сочувствия и денег и таскаете с собой женщину?! Какая нелепость! Гильдия Роуэна пала так низко!
Эти слова парализовали Лоуренса, и, пока он стоял как вкопанный, хозяин громко хлопнул дверью перед его носом. Лоуренс не мог пошевелиться, он словно забыл, как дышать. За дверью стояла мёртвая тишина. Казалось даже, что дверь не настоящая, а нарисованная на камне. Она была так же холодна и тяжела, как стена. Дверь не откроется снова, все его связи в городе оборваны, никто не даст взаймы, надежды нет!
Сам того не осознавая, он, покачиваясь, отошёл от двери. А когда вернулся в сознание, оказалось, что стоит прямо посреди дороги.
— Чего растопырился?! — разозлившись, крикнул проезжавший на телеге мужчина, и Лоуренс, словно бродячий пёс, поплёлся к обочине.
«Что же делать? Что же делать? Что же делать?» — без остановки крутилось у него в голове.
— Как ты?
Услышав голос Холо, он вздрогнул.
— Ты очень бледный, вернёмся в гостиницу.
Девушка нежно прикоснулась к нему, но Лоуренс резким ударом оттолкнул её руку.
— Если бы не ты!.. — в сердцах крикнул он.
Его слова были большой ошибкой, но осознал это Лоуренс слишком поздно. Во взгляде Холо отразилась такая боль, словно её пронзили копьём в самое сердце. Рука на секунду застыла в воздухе и медленно опустилась, ведь она не могла снова прикоснуться к Лоуренсу. Боль сменилась пустотой, теперь её лицо не выражало ни злости, ни печали. Холо потупила взор.
— Про… прости, — едва различимо пробормотала она, даже не пытаясь снова дотронуться до него.
— Чёрт! Я идиот!
Лоуренсу ничего не оставалось, кроме как отругать самого себя. Внезапно на него навалился весь ужас содеянного.
— Я вернусь в комнату, — тихо сказала Холо, отводя глаза, и побрела прочь.
Волчица обладала очень острым слухом и, даже находясь на улице, могла разобрать, о чём говорят внутри зданий. Конечно же, она слышала каждое слово, сказанное хозяином. Слышала так отчётливо, словно сама стояла рядом. И теперь Холо чувствовала себя настолько виноватой, что ей хотелось сбежать. Она сопровождала Лоуренса исключительно ради поддержки, однако, не ведая о том, Холо причинила ему вред и, не желая приносить бесполезные извинения и демонстрировать собственную растерянность, попыталась проявить заботу Лоуренс осознавал, что она была права, и от этого понимания собственная жестокость казалась ему немыслимой. Он не мог найти слов, чтобы крикнуть вслед Холо, исчезающей в толпе. Лоуренсу не хватало мужества, и он ещё больше корил себя. Если богиня удачи существует, он желал ударить её прямо в прекрасное лицо.
Когда закрылись все заведения, которым разрешено работать после захода солнца, Лоуренс наконец вернулся в гостиницу. Он хотел утопить свои невзгоды в вине, но тем, у кого нет денег, не наливают. К тому же было бы малодушно и подло стоять перед Холо пьяным. А вернулся он так поздно, потому что ещё раз обошёл торговые дома. Он рассудил следующим образом: если станет просить, забыв о чести и достоинстве, ему дадут немного денег, чтобы только отделаться. И это действительно сработало. В итоге он взял три люмиона у четырёх человек. Трое из них заверили, что Лоуренс может и не возвращать эти деньги, ведь они прекрасно понимают, что он собой представляет.
Но, конечно, до сорока семи люмионов было ещё очень далеко. Предстояло обернуть эту сумму за ничтожно малый срок. Так что его положение, по сути, ничуть не улучшилось.