Волчица и пряности. Том VI

Мальчик бросил тянуть канат в числе первых. Видимо, вначале он поднажал, поддавшись общему воодушевлению, как во время праздника, но с таким слабым телосложением долго не протянешь: вскоре Кол выдохся и теперь с виноватым видом сидел неподалёку.

— А… Да. Простите меня.

— Чего извиняешься? Погляди на торговцев. Все жалеют, что не поступили так же, как ты.

Лоуренс подбородком показал на торговцев, собравшихся кучками по трое-пятеро человек. Дельцы всегда подсчитывают прибыль и убытки, и сейчас они не скрывали недовольства от того, что старались понапрасну. Кто-то срывал злость на лодочниках, костеря их на все лады, — наверняка хозяева пушнины.

— Кто возместит нам убытки?! — кричали они на бедолаг.

Лоуренс не сомневался, что разделял бы их чувства, если бы вёз свой груз на судне. Загнанных лодочников ему было жалко, но вмешаться он и не подумал. В самом деле, хуже всего пришлось именно торговцам, спешившим в Кэльбе на лодках, застрявших на обломках ранее затонувшего судна. Теперь стало понятно, что первой из них на мель села барка в три раза длиннее лодки Рагусы, до отказа нагруженная пушниной. Драгоценные шкуры вытащили на берег, но их оказалось так много, что, даже если бы барка и не налетела на преграду, наверняка где-нибудь перевернулась бы при малейшем неудачном манёвре.

Однако Лоуренс не видел поблизости виновников кораблекрушения, на кого хозяева пушнины могли бы обрушить своё негодование. Вероятно, спрятались куда-нибудь, испугавшись кары, и, пожалуй, даже язык не повернётся обвинять их в трусости.

Так уж сложилось в торговле, что тот, кто первым привезёт товар, обойдя остальных, получит больше всего прибыли. Особенно это верно для приморских портовых городов, куда приходят огромные корабли с грузом. Если товар у них один и тот же, то прибывший в порт вторым по счёту ещё может рассчитывать на то, что продаст груз с выгодой для себя, но остальным и ловить нечего.

В реках корабли тонут довольно редко, так что Лоуренс почти не сомневался, что затопленная лодка — дело рук Эйб: чтобы обеспечить себе прибыль, надёжнее способа и не придумаешь. А уж как это помешало тем, кто наступал ей на пятки!

Несколько человек, с виду торговцев, даже не кричали на лодочников, а только сидели с понурым видом — очевидно, волновались о том, сумеют ли продать свою пушнину. Одному богу известно, скольким из них удастся сохранить здравый рассудок. Не ровён час, захотят выместить злобу на том, кто под руку попадётся.

— А что будет дальше? — спросил Кол, достав кожаный бурдюк с водой и протягивая его Лоуренсу.

Мальчик совсем не торопился в Кэльбе, ему просто хотелось поговорить о чём-нибудь с учителем.

— У реки много хозяев, они и должны отвечать за случившееся. Скорее всего, рано утром местный землевладелец пришлёт людей с лошадьми, чтобы вытащить застрявшие суда.

— Понятно… — Кол рассеянно посмотрел на реку, возможно, представив себе это зрелище.

Лоуренс тоже скользнул взглядом по застрявшей барке. Нос её указывал на небо — будто судно вот-вот взлетит. Торговец поднёс флягу ко рту и вдруг услышал шаги. Он уже подумал, что подошла Холо, и обернулся на звук, но это оказался Рагуса.

— Вы уж простите, что заставил вас пройтись, — махнул рукой лодочник, и тогда Лоуренс заметил, что ладони у мужчины красные и опухшие.

Похоже, Рагуса не щадил себя, перевозя на берег груз и людей с застрявших на реке судов, и эта работа сильно утомила его. Ведь причаливать и отчаливать на течении непросто: стоит лодке выскочить на отмель, и просто так с места её уже не сдвинешь, нужна недюжинная сила.

— Да нет, прогуляться по бережку совсем неплохо.

— Ха-ха-ха! На том и сойдёмся, — расхохотался Рагуса. Потирая щёку, он бросил взгляд на реку и вздохнул. — Надо же было так вляпаться. Надеюсь, хоть завтра утром получше станет.

— Лодку-то затопили не иначе как из-за этой гонки с пушниной? — спросил Лоуренс.

Любой на его месте предположил бы подобное.

Рагуса кивнул, неловко потрепав по макушке Кола, отрешённо глядящего на реку (видимо, усталость взяла своё), и ответил:

— Наверняка. Но тот, кто это сделал, совсем без головы на плечах. Ему деньги дороже жизни, что ли? Придумал тоже — фарватер загородить. За такое сразу казнь колесованием. И представить жутко.

Казнь эта страшная: приговорённого привязывают к большому колесу, переламывают все кости, а затем колесо вместе с телом насаживают на столб на высоком холме, скармливая преступника воронам.

Неужели Эйб уверена, что сможет уйти невредимой?

Он уже не злился на торговку за то, что она присвоила его прибыль; скорее даже желал, чтобы у неё всё получилось.

— А вы-то что делать будете?

— Как это — что?

— Тут немного спуститься — и доберётесь до гостиницы рядом с таможенной заставой. Правда, место явно не для девушки, — сказал Рагуса, посмотрев в сторону Холо.

Между тем она о чём-то весело щебетала с высокой женщиной, похожей на бродячую артистку.