Волчица и пряности. Том VI

Холо, взиравшая на Лоуренса с непонятным выражением, постепенно смягчилась, и губы её тронула слабая улыбка. А вот торговец чувствовал, как веселье неудержимо сходит с его собственного лица: наконец-то до него дошло, почему Волчица на него разозлилась.

— Ну что с тобой делать… — девушка улыбнулась, будто признавая, что её спутник безнадёжен, посмотрела по сторонам, а затем вдруг присела на корточки, обхватила Лоуренса за шею и забралась к нему на колени.

Любому мужчине такое приятно, но, если вспомнить, что Холо недавно так сильно сердилась, что даже разговаривать с ним не хотела, объяснить этот поступок Лоуренс никак не мог.

— Похвалить можно свинью, что на дерево взобралась, а самец от добрых слов только нос задирает. Помнишь, я тебе говорила? — прошептала Холо на ухо Лоуренсу, касаясь его щеки своей.

Торговец понял, что её глаза недобро прищурены. А ещё Волчица демонстративно поёрзала и оглянулась по сторонам — но вовсе не оттого, что желала убедиться, что за ними никто не следит, скорее уж наоборот.

Там, куда она посмотрела, Рагуса закрывал ладонью глаза Колу, и мальчик отчаянно пытался вывернуться из его хватки, а лодочник хохотал. Ухмылялись и его знакомые речники: хорошее зрелище под выпивку, ничего не скажешь. Смутиться Лоуренс не смутился, но почувствовал себя слегка неуютно.

— На моём месте ты бы тоже разозлился. Или скажешь, что нет? — сердито прошипела Холо, и Лоуренса пробрала дрожь: казалось, она готова откусить ему ухо.

Однако по-настоящему следовало бояться другого: загрызть жертву можно в любой момент, это дело нехитрое, но Холо предпочитала всласть наиграться с нею перед тем, как прикончить.

Девушка хмыкнула, убрав руки с шеи Лоуренса, вскочила и бросила, глядя на него сверху вниз и оскалив клыки:

— Ну, покажи мне, насколько ты честен. — И она ткнула пальцем ему в нос.

Что тут скажешь? Холо хищно усмехнулась и умчалась, словно ветер, оставив Лоуренсу только тепло своего тела и манящий аромат.

Её усмешку он предпочёл не запоминать: для сердца того, кто носит при себе кошелёк, такое чересчур опасно.

— Честен, говоришь?.. — пробормотал Лоуренс и отхлебнул бренди.

Он вспомнил, как предложил Холо вместе подумать над загадкой медных монет. В конце концов, девушка быстро соображает, умеет подшутить над ним и его же рассмешить. Её незаурядный ум — божественный, другого описания и не подберёшь, — не единожды его выручал.

Вот почему он решил, что ей захочется поломать голову над загадкой. Как же он ошибся!

Рагуса напомнил, что река устроена так, что всегда течёт, но спросил почему. Сначала слова лодочника прозвучали для Лоуренса полнейшей загадкой, и только сейчас он догадался, что Рагуса имел в виду.

Лодочники зарабатывают себе на хлеб, плавая по реке, а река всегда течёт вперёд, к далёкому морю. И они вовсе не принимают движение её вод как должное. Они благодарны реке и со слезами кланяются милосердным речным духам.

Раньше Лоуренс чаще всего злил Холо тем, что не верил в неё. Однако теперь, научившись не подвергать сомнению её способности, он упустил из виду кое-что необычайно важное.

Положим, влюблённая девушка часто пишет письма сердечному другу; но если он, возомнив, что она просто-напросто любит водить пером по бумаге, попросит черкнуть пару строк кому-то вместо него, то закономерно навлечёт на себя её гнев. Другими словами, Холо хотела сказать, что ради Лоуренса она готова пораскинуть мозгами, но просто так ломать голову над какой-то загадкой ей совсем не по вкусу. Он мог бы и раньше догадаться, если бы хоть немного подумал.

Впрочем, согласна ли Волчица пустить в ход свою мудрость ради Лоуренса — большой вопрос. Ясно одно: разозлилась она потому, что эта мысль даже не пришла ему в голову.

Он бессильно откинулся назад, плюхнувшись на спину. Рядом с Холо он постоянно показывал собственное невежество, вот она, верно, и решила его проучить. Поэтому-то её улыбка и была такой угрожающей.

— Честности, какой ты от меня ждёшь… — пробормотал он, поднеся к губам бочонок и снова отпив. — Наверное, такой у меня и нет…

Выдохнув к холодному небосводу целое облако винных паров, он бросил взгляд на Холо, танцевавшую около огня. Девушка бойко взмахивала руками в пляске, и Лоуренсу показалось, что она мельком посмотрела в его сторону. Дрожь берёт, как подумаешь, что потом она заставит его купить.

Холо, взявшись за руки с бродячей комедианткой — той самой, с которой разговаривала на берегу, — плясала на удивление ладно, будто до того они вдвоём долго разучивали танец. Две красивые девушки легко кружились под одобрительный свист и рукоплескания.

Будто не выдержав такого напора, костёр, сложенный из деревяшек в виде башенки, рухнул, и огненный фонтан искр взметнулся в воздух, как от вздоха злого божества.

На лице Холо — напряжённом, пылающем от жара — играла странная улыбка, и при взгляде на неё отчего-то кровь стыла в жилах: танец, удивительно красивый, по-настоящему завораживал, но отчасти, возможно, дело было в том, что плясала девушка так, словно хотела забыться.