Волчица и пряности. Том VI

Странствующий торговец — человек свободный: были бы деньги — тогда можно уехать куда душе угодно, купить там любые товары, а затем продать их где вздумается. Про лодочников такого не скажешь: они зарабатывают на хлеб перевозкой товаров по одной и той же реке. Без милости владельцев груза они быстро окажутся на мели, даже если река глубокая. У лодочников птичьи права, потому их постоянно ущемляют, заставляют соглашаться на сомнительные перевозки, а если что не так, утопят в той же реке.

Конечно, плавать по воде приятнее, но зато с повозкой можно отправиться на все четыре стороны, и никто тебе не хозяин.

— Так вот, думается мне, что не о чем тут волно… — не договорив, Лоуренс клюнул носом и зевнул во всю глотку.

Во взгляде Рагусы, устремлённом на него, читалось недоверие, но наконец лодочник шумно вздохнул:

— Гм. Сложно в мире всё устроено.

— Хоть и говорят, что неведение — грех… знать всё на свете невозможно.

Веки налились свинцовой тяжестью, и через оставшиеся щёлочки почти ничего уже было не разглядеть. Лоуренс смог уловить только то, что Рагуса уселся на землю, и подумал: когда ж и тот утомится наконец? Но лодочник вместо этого погладил по голове спящего рядышком Кола.

— Да уж. Ха, а я ещё посмеялся над пареньком, хотя сам-то нисколько не лучше. Хоть он и повёлся на стопку ничего не стоящих бумаг, но, выучившись, наверняка будет умнее меня, да?

Мальчика напоили так, что он лежал на земле без чувств.

Во взгляде Рагусы читалось искреннее сожаление — пожалуй, если бы Кол не заплатил за проезд на судне, то он бы этим воспользовался, чтобы оставить мальчишку у себя.

— Каноническое право изучает?

— Что? Да… Кажется.

— Сложная наука. А пришёл бы ко мне, и учиться бы ничему не пришлось: я бы и так кормил его три… нет, два раза в день.

Честность Рагусы заставила Лоуренса улыбнуться: в самом деле, только опытные работники получают еду трижды на дню.

— Кажется, у него своя цель, — поделился торговец.

Рагуса впился в него взглядом:

— Ты что это, переманить его пытался, пока меня не было?

Лодочник явно оценил мальчика, потому и разозлился не на шутку.

Впрочем, неудивительно: Рагуса уже в летах, ему пора подыскать себе ученика и обучить ремеслу лодочника, чтобы было кому оставить собственное судно. Да и будь сам Лоуренс постарше на пару лет, наверняка попытался бы хитростью удержать Кола при себе.

— Я его не переманивал. Но выяснил, что у него серьёзные намерения.

Обиженно сопя, Рагуса сложил руки на груди и промычал что-то невнятное.

— А нам остаётся… Ну разве что… по малости помогать ему, рассчитывая на что-нибудь в ответ, — пробормотал Лоуренс и икнул.

Упрямый лодочник расхохотался громогласно, как и подобает матёрому речнику:

— Ха-ха-ха! И то верно. Что ж мне делать? Если объяснит мне, что там за история с медными монетами, то, пожалуй, поблагодарю его.

— Он и сам этого хочет.

— Ну а ты чего? Не подсказал ему? — Рагуса придвинулся к Лоуренсу, будто предлагая тайную сделку.

Торговец только пожал плечами:

— Если бы я сам хоть что-то понял. Помочь-то ему тоже хотелось бы, так что подсказкой убил бы двух зайцев… Да только вот — увы…

Даже Лоуренс не прочь был оставить мальчика при себе, представься такая возможность. Эта мысль посетила его, когда они вместе шли вдоль берега, но затем он передумал. В конце концов, брать ученика ему ещё рано, к этому он пока не готов.

Псу с набитым брюхом не стоит бросаться на кость, даже если её услужливо положили перед ним…

Лоуренс усмехнулся про себя.

— О том и речь. Три ящика медных монет — большая разница. Такой тяжёлый груз можно везти только по воде, и тогда я бы узнал об этом, уж поверь. А может, в бумаге написали неверно?

Теперь и Рагуса с трудом выговаривал слова: наконец-то и его огромное тело поддалось хмелю.

— Может быть и такое. Одной буквой ошиблись… Помню, было дело — угря и золотую монету перепутали, большой конфуз вышел.

— Кто его знает, вдруг так оно и есть. Ах да… Вспомнилась мне одна похожая история. Слышал, много лет на поиски потратили, да так и не нашли.

— Что же?

Лоуренс совсем поплыл: его тело и разум теперь будто существовали отдельно друг от друга. Кажется, он повернулся к Рагусе, но перед глазами была лишь чернота. Откуда-то издалека доносилось: «Роэф… у самого истока… Реско».

И ещё, кажется, что-то такое про кости пса, сторожившего врата самого ада.

Вот ведь чушь какая.

Во сне у Лоуренса сложилось впечатление, что речь идёт о какой-то сказке.

И как в сказке, он вдруг провалился в темноту.

Действие 5

Нос щекотал сладковатый аромат, к которому примешивался запах чего-то горелого. Неужели передержали на огне медовый хлеб? Посмотреть бы на горе-булочника, что допустил такой промах.

Однако вскоре Лоуренс понял, что пахнет не горелой выпечкой. Просто сам запах напоминал об огне, да к тому же несло и звериным духом.

— Мм…

Он открыл глаза и увидел над собой звёздное небо. В чёрной выси белела луна — ещё не полноликая, но почти такая же прекрасная, и Лоуренсу показалось, что он лежит под водой.