Волчица и пряности. Том VI

Он вдруг вспомнил, как Волчица стояла у пшеничного поля и, повернувшись к северу, смотрела куда-то вдаль — казалось, погрузившись в воспоминания о прошлом, которого не вернёшь.

Слова сами просились на язык: «Давай не поедем в Кэльбе, ты ведь этого хочешь?»

Но если он это скажет, она наверняка разозлится. На её месте Лоуренс и сам бы не хотел такого слышать.

— Гляди-ка, а мальчик проснулся, — прервала Холо его нехорошую мысль.

Хоть люди и разлеглись где заблагорассудится, но устраивались всё же ближе друг к другу, и на краю спящей толпы Лоуренс заметил маленькую фигурку, явно занятую каким-то делом.

Хмель не совсем выветрился у него из головы, и ему даже показалось, что он видит Холо — то есть это и был Кол.

— Что он делает?

— Хм… Видать, пишет что-то.

Под светом луны Лоуренс мог уловить силуэты людей, но рассмотреть, что у них в руках, ему было не под силу. Разобрал только то, что у Кола в руках веточка, мальчик что-то чертил ею на земле.

Неужели ему наскучило безделье и он решил поучиться?

— Ну да ладно, сначала воды бы достать… Горло горит.

— Угу.

Холо несла с собой кожаный бурдюк — взяла у кого-то, и Лоуренс развязал его шнурок, добравшись до реки. Разумеется, бурдюк оказался пустым, а горло было испещрено следами зубов.

Лоуренс посмотрел на Холо, и девушка отвела взгляд. Вероятно, ей нравилось грызть тонкое горлышко, хотя перед торговцем свою привычку она старалась не показывать, будто бы стеснялась своих звериных повадок. Впрочем, нет, скорее уж считала, что столь ребяческая привычка Мудрой Волчице не к лицу.

Лоуренс слабо усмехнулся (в темноте, под луной, этого бы никто даже не заметил) и наполнил бурдюк. Речная вода зимней ночью оказалась как растаявший лёд.

— Ух… — Горло обожгло холодом, но после того как он напился вина, это было в самый раз.

— Давай уже сюда. — Холо отняла у него кожаный мешок и тоже глотнула.

Как и следовало ожидать, она тут же закашлялась.

— А тебе удалось узнать что-нибудь интересное?

Похлопывая девушку по спине, Лоуренс заметил, что сотрясались у неё только плечи. Он подумал, что если так хочется внимания с его стороны, могла бы прямо сказать. Но вслух высказать эту мысль не решился: пусть пребывает в убеждении, что обман удался.

— Кха-кха!.. Уф… Интересное?

— Ты ведь расспрашивала про Нёххиру?

— Гм. О Йойсе никто и слова не слыхал, но про Медведя, Охотящегося на Луну, знает пара человек.

О медведе-оборотне слышал даже Лоуренс, и от людей здешних краёв вполне стоило ожидать не меньшей осведомлённости. В конце концов, имя этого зверя передавалось из уст в уста сотни, а то и тысячи лет.

Поколебавшись, Лоуренс решил всё же высказаться напрямик, а если Холо рассердится, он сразу повинится, мол, перепил и не соображает, что несёт.

— Похоже… ты немного ревнуешь?

Известностью в народе Холо не могла перещеголять Медведя, Охотящегося на Луну. Разумеется, в деревне Пасроэ о Волчице слышали даже дети, однако со славой медведя-оборотня это и сравнивать нечего.

Возможно, Холо, как его современница, не желала с этим мириться.

Но нет… кто-кто, а Мудрая Волчица наверняка переросла глупое чувство соперничества.

Но только эта мысль пришла в голову Лоуренсу, как Холо ответила:

— Да за кого ты меня принимаешь?

Держа в правой руке бурдюк, левую она положила на талию и гордо выпятила грудь.

Лоуренс подумал, что задал Мудрой Волчице глупый вопрос. Он хотел с нею согласиться, но не успел — Холо продолжила:

— Великое дарование расцветает не сразу. У меня всё впереди.

Она рассмеялась, показав клыки, а Лоуренс подивился её самомнению: это же надо — прожить на свете сотни лет и заявлять, что всё ещё впереди!

Пожалуй, Холо в первую очередь не Мудрая Волчица, а… Холо.

— Не по душе мне, когда люди чтут меня как богиню, но чем толще напишут обо мне книгу, тем приятнее.

— Ха-ха! Давай я напишу?

Торговцы и правда нередко берутся за перо.

Изящной словесности они зачастую не обучены, и красивого слога ожидать от них не приходится, но уж если торговец перед смертью готов раскошелиться на составление своего жизнеописания, то охотнее поручит это человеку того же ремесла, что и он сам.

— Гм. Но ведь тогда тебе придётся обстоятельно расписать, что и как случилось в нашем странствии?

— Пожалуй.

— Тут я тебе не завидую.

— Почему? — спросил Лоуренс.

Холо кашлянула:

— На каждой странице тебе захочется провалиться сквозь землю от стыда.

— Ишь, остроумная выискалась.

Волчица захихикала:

— Хотя ты ведь лжёшь и не краснеешь. Спорю, расскажешь то, что было и чего не было, всё приукрасишь и перепишешь до неузнаваемости. Будто я не знаю, какая книга у тебя выйдет!

Холо подняла голову. Не первый раз он видел такое выражение на её лице — она явно сдерживала смех и дурачилась с огромным удовольствием.

Но и Лоуренс по натуре торговец. Он сразу смекнул, что у неё на уме, и уточнил:

— Такая же напыщенная, как и та, о которой она написана?

Плечи у Холо затряслись от беззвучного хохота, и она хлопнула Лоуренса по руке. Да уж, глупый у них вышел разговор.

— Но я узнала только о Нёххире. К горе Роэф люди почти не ходят. Видать, место не лучшее.

— Что? — не удержался Лоуренс.