Волчица и пряности. Том VI

Лодка Рагусы обогнула барку и подставила ей свой борт. В худшем случае попытка остановить дрейфующее судно таким образом приведёт к тому, что она перевернётся и тоже затонет.

Деревянные корпуса глухо ударились друг о друга. Все, кто следил за ними, затаили дыхание и крепко сжали кулаки.

Лодка Рагусы опасно накренилась: казалось, она вот-вот опрокинется. Обстановка на берегу накалилась до предела, но Лоуренс всё равно повернул голову к Холо.

Он вдруг понял, что она имеет в виду.

— Неужели эта кость нужна им для того…

А затем громко взбурлила вода.

Казалось, следующее мгновение длилось целую вечность, но за это время барка явно замедлилась, почти остановив свой ход.

До стоящих на берегу дошло, что опасность миновала, и люди закричали, не скрывая радости. Рагуса на своей лодке поднял руку, наслаждаясь мгновением заслуженной славы, но Лоуренс не мог разделить всеобщего ликования.

У него в голове не укладывалось, что Церковь способна на такую низость, и во рту вдруг стало горько.

— Именно. Представь, что они принесут кость — настоящую реликвию — и примутся топтать? Даже мы, волки, неспособны загрызть глупцов, когда от нас остались одни кости. Придётся лишь терпеть унижение и ждать, когда им надоест попирать наш безмолвный прах. Чуда не случится. И что подумают люди, когда это увидят? Подумают вот что…

Другие лодки немедленно нагнали барку, и несколько лодочников перепрыгнули на неё, заводя буксирные концы. Они двигались удивительно слаженно, будто единое существо, и, наблюдая за ними, Лоуренс понял, каково это: долгие годы трудиться на одной ниве.

Ему и самому хотелось бы взяться за дело и встать плечом к плечу с ними, но он ждал, слушая негромкие слова Холо.

— Они подумают: «Да неужто это то, пред чем мы благоговели и чего боялись, как проказы?»

Пожалуй, это повысит авторитет Церкви куда больше, чем проповедь из десяти тысяч слов, восхваляющих Бога Истинной веры. Это удивительно разумный план, и нужно отдать церковникам должное: не зря они вели борьбу с язычниками на протяжении сотен лет.

Однако кость, которую они намеревались попирать сапогами на глазах у своей паствы, возможно, принадлежала старому приятелю Холо, а то даже и родственнику.

Хотя торговля шкурами не вызывала у неё особенного отторжения, топтаться на костях — совсем другое дело.

Лоуренс видел, как дрожали её ресницы, но знал, что она сдерживает не слёзы, а тихое бешенство.

— И что же ты думаешь об этом?

Рагуса и остальные лодочники споро пришвартовали суда друг к другу бортами и ставили их на якорь, а вокруг не смолкали одобрительный свист и рукоплескания. Мастера своего дела, эти речники могли провернуть всё с закрытыми глазами, и работа шла удивительно слаженно.

Точно так же умело и Церковь вела свою работу и не гнушалась пользоваться любыми средствами для того, чтобы обратить людей в Истинную веру.

— Думаю, что это… мерзко…

— Дурень. — Холо больно наступила ему на ногу, и он сразу понял, что девушку трясёт от негодования. — Не о том я спрашиваю, плохо это или хорошо. Ты ведь всё равно такой же, как эти церковн…

Она запнулась, но не успела попросить прощения: теперь уже Лоуренс наступил ей на ногу и выжидательно прищурился, будто желая показать, что отомстил.

Холо закусила губу (то ли чтобы успокоиться, то ли потому, что жалела о сказанном в пылу гнева) и продолжила:

— Я не о том спрашивала. Веришь ли ты в то, что они гонятся за этой костью?

— Наполовину, — сказал он, и Холо болезненно скривилась — вероятно оттого, что не ожидала столь краткого ответа.

Похоже, теперь она подумала, что напрасно рассердила его.

— Хотя нет, наполовину — просто первое, что пришло мне в голову. В конце концов, таких историй ходит множество. — Он указал подбородком на Кола. — Столько же, сколько тех, на которые купился мальчик в своей школе.

Между тем Кол вместе с остальными людьми на берегу чествовал лодочников. Из-за того, что тощий паренёк кутался в плащ Холо, со спины казалось, что там стоит именно она.

— Тогда почему же всё-таки веришь наполовину?

— Я ведь знаю о тебе. А значит, не могу списывать слух на простую байку. Вот отчего и сказал, что верю наполовину. Сам слух пошёл потому, что в дело вступила гильдия, однако не поймёшь, искала ли она вещь именно в деревне Рупи. Хотя церковники-то заявились как раз туда, если Кол говорит правду.

Похоже, лодочники закончили. Они перебрались в лодку Рагусы, а кто-то, громко ухнув, прыгнул в реку и уже вылез на берег.

В почти догоревший костёр подбросили дерева, а героям разливали вина.

— Слушай… — начала Холо.

— А?

Девушка обвила его руку своей: видно, решив о чём-то его попросить, сочла, что следует быть с Лоуренсом поласковее, а не насмехаться.

— Давай неспешно двинемся на север, отыщем Йойс и только там попрощаемся. Как тебе?

Вот так поворот! Он не удержался от усмешки, и Холо сердито впилась ему в руку ногтями.

Да, пожалуй, он хватил лишнего; разве теперь, после столь искреннего предложения, обвинишь её в коварстве?

Лоуренс сделал глубокий вдох и выдал:

— Могла бы и не спрашивать. Помнишь, что я тогда сказал, придя за тобой?