Волчица и пряности. Том VI

Холо отвела взгляд и ничего не ответила. Неужели от смущения? Даже не верится.

— Впрочем, я надеюсь, что это всего лишь слух. Но чем бы ты ни тешилась…

— А если надежда тщетная?

Мудрая Волчица умела играть словами.

Лоуренс ответил ещё шутливее:

— Тогда спасайся кто может.

— Потому что я рассержусь?

Он прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, оказалось, что всё ещё взбудораженный Кол обернулся и заметил, в каком странном настроении его спутники.

Вытаращив глаза, будто увидел то, что видеть ему не полагалось, мальчик поспешно отвернулся.

— Однако такие вещи, как правило, стоят баснословно дорого. Всё потому, что Церковь, соглашаясь на подобные сделки, рискует своим авторитетом. Иначе говоря…

Лоуренс смотрел на Холо. Он знал, что в этот самый момент Кол исподтишка подглядывает за ними, но чужие взгляды его сейчас уже ничуть не волновали.

— Пускай это тебе и не нравится, такая вещь крайне важна для авторитета Церкви и стоит очень дорого. Связываться с нею чрезвычайно опасно.

Улыбнувшись, Холо взмахнула свободной рукой, будто отметая его возражения.

Лоуренс заметил, что Кол поспешно отвёл глаза, а девушка медленно опустила руку.

— Ну, после такого я точно отправлюсь на её поиски. Но ты следовать за мною не обязан.

А это уже нечестный ход. Настолько коварный, что хуже только нож в спину.

Лоуренс поднял свободную руку и легонько стукнул Холо по макушке:

— Я не ты, и хочу, чтобы книга обо мне была как можно толще.

— Правда?

Горькая правда заключалась в том, что, как ни привлекательна была перспектива спокойно состариться и умереть в своей постели, Лоуренс в мысли о том, чтобы и дальше странствовать с Холо по свету, теперь тоже находил определённое очарование.

А уж если странствие окажется ярким, то тем более.

Почему люди в конце года или после сбора урожая собираются вместе, пляшут до упаду и веселятся напропалую? Кажется, теперь он это понял.

— Но лучше, чтобы в истории была развязка.

— Даже если она опасная?

Лоуренс покачал головой: молодая кровь в нём уже не бурлила, и забывать о насущном он не собирался.

— Разумеется, опасности нужно избегать.

Холо торжествующе улыбнулась:

— Я Мудрая Волчица Холо.

Он знал, что это глупая затея: если гильдия в самом деле разыскивает реликвию-кость по указке Церкви, то простому торговцу тут вмешиваться нечего — всё равно сделать ничего не сможет.

И всё же Лоуренс решился: пускай странствие с Холо не будет точно жидкая похлёбка, которой не насытишься. Куда лучше уподобить его сочной говядине, нарезанной толстыми ломтями и посыпанной пряностями.

Холо хихикнула и зашагала к подслушивающему Колу. Она легонько стукнула его по голове, толкнула в спину и направилась к лодочникам.

Лоуренс медленно двинулся вслед за нею.

На небе сияла луна. Воздух приятно холодил кожу и вздрагивал, донося взрывы хохота лодочников.

Ночь поворотного пункта их совместного странствия выдалась на редкость хорошей, подумал Лоуренс и сделал глубокий-глубокий вдох.

Пожалуй, его даже не интересовало, правдива ли история про кость, хотя Холо рассердилась бы, если бы это узнала. В конце концов, случилось нечто куда более важное, и он хотел поблагодарить луну за то, что у него появилась причина идти дальше.

Эпилог

Раннее утро.

Выглянувшее из-за горизонта солнца разбудило Лоуренса, коснувшись его лица своими лучами.

Впрочем, это только почудилось: открыв глаза, он понял, что чувствует на щеке дыхание спящей Холо. Та свернулась калачиком под одеялом и лишь изредка высовывала из-под него голову — наверняка бессознательно, чтобы глотнуть воздуха. Щёки у неё оказались мокрые (под одеялом было жарко) и в такие моменты раздувались, как булочки, подходящие в печи, — а то, что Волчица в любой момент могла вспыхнуть и надуться от обиды, довершало сходство.

Правда, спящее лицо Холо почему-то теперь казалось удивительно беззащитным. На нём читалось не просто умиротворение; девушка будто не сомневалась, что сниться ей будет только хорошее. Даже её обгоревшая чёлка напоминала героические подпалины, которыми хвастается рыцарь, умудрившийся выжить после того, как спрыгнул с башни горящего замка.

Хотя тут он, пожалуй, переборщил со сравнением.

Лоуренс усмехнулся и зевнул. Кожа на лице, задубевшая от холода, скрипнула, напомнив о хрусте тонкой плёнки льда на лужице под ногой, и тогда он проснулся окончательно.

День выдался удивительно ясный. Холо поморщилась, не открывая глаз, и снова с головой нырнула под одеяло.

Лоуренс думал, что лодочники, поймав сбежавшую барку, будут праздновать до утра, но, похоже, они знали своё дело и понимали, насколько опасно плыть по реке после ночи беспробудного пьянства. Речники покутили в меру и тут же завалились спать, даже не дождавшись, когда высохнет одежда. К счастью, на сушу вытащили много пушнины, поэтому им удалось согреться и уснуть глубоким сном, несмотря на то что многие вымокли до нитки.

С другой стороны, зрелище было ещё то: крепкие мужчины голышом завернулись в меховые шкурки и прижались друг к другу, чтобы не замёрзнуть. Ещё ночью, глядя на них, Холо заявила, что у неё нет слов, и Лоуренс с нею согласился.