Волчонок

Я же, с трудом переведя собственное, напрочь сбившееся за это короткое время, дыхание, вновь направился в лес. Теперь я еще более внимательней, чем прежде, высматривал помогающие не заплутать лесные приметы и даже оставил на нескольких древесных стволах небольшие зарубки, но, тем не менее, вскоре вновь вышел к кострищу и лошадям, хотя мог бы смело присягнуть на клыке, что не сбился с выбранного пути - князь, пусть и крепко спящий, явно водил меня по кругу! Отцы не раз говорили, что если начинаешь ни с того, ни с сего, так вот плутать и сбиваться с дороги, это означает, что над тобою либо лешак подшучивает, либо сельская ведьма волшбу творит - для таких случаев у "Волколаков" было припасено не менее десятка различных уловок и хитростей, долженствующих помочь в борьбе с мороком. Ну, а поскольку князь-колдун мог смело заткнуть за пояс целую дюжину хуторских ворожеек, я, поразмыслив, решил соединить три способа в один - что б уже наверняка подействовало!..

Выискав подходящее мне по роду дерево с развилкой, я оцарапал себе щёку, а потом, вырезав из подкладки на куртке кусок ткани, пропитал его своей кровью. После же бережно приподнял ножом кору на развилке и как можно глубже забил ткань в образовавшуюся щель. Придав своему схрону нетронутый вид и поплевав через левое плечо, я вывернул свою куртку наизнанку и распустил волосы, скрыв ими лицо, несколько раз крутнулся на пятке вокруг себя и, не оглядываясь, ушёл с этого места как можно быстрее...

Приметы отцов выручили меня, сработав быстро и безотказно: после проведённого обряда я уже не плутал и не ходил по кругу, уверенно углубляясь всё дальше и дальше в лесные дебри. Рассвет я встретил посреди глухой чащобы - сидя на поваленном и уже сплошь покрытом мхом древесном стволе, я довольно щурился на солнечные лучи, с трудом проникающие сквозь густую листву деревьев - они скользили по земле яркими пятнами, заставляли сверкать капли росы и, казалось, целиком разделяли моё настроение. Одиночество в непроходимой, безлюдной чаще не казалось мне чем-то страшным, ведь "Волколаки" любили повторять, что лес, как добрый отец, всегда и прокормит, и защитит - надо только знать, что именно и где искать! Свою присказку отцы подтверждали тем, что учили меня читать едва заметные следы и приметы; поясняли, чем можно утолить голод или залечить рану; показывали, как, если рядом нет ручьёв, можно добыть воду из трухлявого пня... Напрочь занемевшая из-за княжеского леченья рука была, конечно, не лучшим подспорьем моей затее, но я считал, что даже с нею смогу найти для себя и подходящий ночлег, и пропитание - надо только задобрить охраняющего эту чащобу лесовика, показать ему, что я пришёл сюда с миром, и Хозяин наверняка поможет...

И вот когда я, всё ещё сидя на облюбованном мною стволе, уже нацелился на примеченную рядышком ягодную россыпь, собираясь таким образом не только позавтракать, но и отметить своё избавление от княжеской опеки, в моих ушах вдруг зазвенел суровый оклик:

- Виго! Куда ты запропастился?!!- едва заслышав этот, уже хорошо знакомый голос, я кубарем скатился со ствола и, распластавшись в густой траве, будто ящерица, затих. Голос прозвучал настолько близко, что мне показалось - хватившийся меня Демер вот-вот выйдет на поляну, раздвинув густой кустарник... Но как же он смог найти меня так быстро?.. Я же путал следы именно так, как учили меня отцы?!!

- Где же ты, волчонок?.. - после повторного призыва мне стало ясно, что княжеский голос звучит не в лесу, а прямо в моей голове. Пытаясь избавиться от морока, я, уткнувшись лицом в землю, зажал уши локтями, но это не спасло меня от колдовства - я продолжал слышать Демера так, точно он говорил со мною наяву.

- Эта чаща - не лучшее место для баловства, волчонок. Возвращайся. Обещаю, что не стану тебя наказывать за эту выходку... Ну же, Виго...

Вслед за этими словами пришло и нечто новое - странная сила, потёкши по поляне, нашла меня и стала обволакивать, заворачивать в кокон - точь в точь так, как расчётливый и хитрый паук опутывает своими сетями пойманную муху. Мне не было больно - колдовская воля пока что ни к чему меня не принуждала и не подавляла: только мягко оглаживала, успокаивая, и от этого мне стало ещё страшнее. И не диво - глаза начали слипаться сами собою, душу стала заполнять сонная покорность - если тебя зовут, то надо идти... Это же так просто - встать и идти на голос, ни о чём не думая, не тревожась...