Волчонок

Поражённый этим открытием, я снова посмотрел в сторону омываемого дождём частокола, и в новых отсветах молний отчётливо различил, что локоны убитой девушки продолжают развиваться и пушиться на ветру, нисколько не отяжелев от влаги! Это уже было самым настоящим мороком - зашептав непослушными губами очередную просьбу к Железному Волку оберечь меня от непонятного колдовства, я встал и повернулся в сторону леса... И тут же вновь оказался на корточках, а моя мольба оборвалась на полуслове: не более чем в двух шагах от меня, прямо за соседним стволом, затаился облачённый в короткую крейговскую кольчугу воин: он, как и я, пристально наблюдал за происходящим на поляне, то и дело нервно оглаживая рукоять длинного, притороченного к поясу кинжала.

Пока я, окончательно сбитый с толку происходящими вокруг меня несуразностями, пытался понять, как "крейговец" смог так незаметно оказаться подле меня, и почему он, находясь рядом, он не видел меня в упор, к нему подошёл ещё один ратник. Он был высок и широкоплеч, а его доспехи представляли из себя причудливую мешанину из лаконских и грандомовских лат, а лицо скрывало вороненое забрало молезовского гребенчатого шлема. По-прежнему не замечающий меня крейговец подошедшего почему-то заметил сразу - обернувшись к нему, он нетерпеливо спросил:

- Змейское логово прямо перед нами! Чего же мы ждём?

Словно бы опасаясь, что тихое ворчание товарища может быть услышано засевшими за частоколом разбойниками, подошедший предостерегающе поднял руку, и, склонив голову, стал к чему-то прислушиваться. Видя, что и этот воин ведёт себя так, словно бы меня не существует, я уже и сам засомневался в том, что видят мои глаза: вытянув руку, я с замирающим сердцем коснулся стального наруча "крейговца"...Так и не ощутив под собою ни холодной твёрдости металла, ни тепла человеческого тела, мои пальцы попросту провалились в предплечье находящегося рядом со мною воина, а он, между тем, продолжал смотреть в сторону лесной крепости так, точно ничего и не случилось!.. Ошеломлённый, я осторожно поводил рукою в пустоте, из которой, как оказалось, и состоял крейговец, и, так и не встретив даже малейшего сопротивления, убрал её...

И тут из-за частокола раздался дикий, мучительный крик, сопровождаемый настоящим приступом высоко, женского смеха. Я помертвел, да и странный "крейговец", заслышав такое, вздрогнул и повернулся к по-прежнему безмолвствующему напарнику.

- Рудый! Эта сука сейчас ещё кого-то изведёт! Пора начинать!

Скрытое забралом лицо немедля повернулось к "крейговцу":

- Тихо! Ещё не время - она должна увязнуть поглубже, опьянеть от ритуала... Пойми, по-другому нам её не взять! Я проберусь к ним с тыла, а ты начнёшь свою атаку, как только увидишь пламя.

"Крейговец" покачал головой:

-- Для этой ведьмы огонь, что для мёртвого -- припарка! Бортен как-то раз уже пытался её обсмалить: видишь вон тот череп справа? Это все, что от него осталось!

-- Будь спокоен, Лис , если помешать её ворожбе с демонским камнем, то всё здесь вспыхнет и от искры! -- и Рудый, бесшумно ступил под деревья и в мгновение ока растворился в окружающей нас мгле.

Я потёр лоб рукою: в осанке и шёпоте этого ратника мне почудилось нечто знакомое, но что именно так меня зацепило, я ответить не мог, сколько бы ни пытался. Между тем, по-прежнему доносящиеся до меня мучительные вопли становились всё громче, а переполненный злым весельем смех был и вовсе непереносим, и вскоре я, вполне искренне пожелал его обладательнице, чтоб её заткнули раз и навсегда, прошептав вслед за нетерпеливо постукивающим кулаком по стволу "крейговцем":

-- Ну же, Рудый! Скорее!

...Когда же над частоколом взметнулось, наконец, яркое пламя, "крейговец" мгновенно сорвался с места и бросился к укреплению, а вместе с ним в атаку пошли до сих пор скрытые деревьями воины. Защитники частокола встретили их грязными ругательствами и целою тучей стрел, но луки и арбалеты не остановили идущих на приступ: хотя атакующих было немного, действовали они слажено, и было видно, что это уже далеко не первый бой, который они ведут, сражаясь плечом к плечу. Но и противостоящие им в этот раз воины тоже были не робкого десятка, к тому же какая-то сила словно отталкивала от них и языки пламени и вражескую сталь, так что поначалу казалось, что атака наступавших, несмотря на всё их умение, обречена на провал!..

А потом свирепые крики защитников частокола внезапно переросли в отчаянный вопль, а из широко распахнувшихся ворот укрепления выскочило сразу несколько бойцов. Закрыв лица руками, они в отчаянии заметались по поляне, плясавшее на их латах пламя превратило ратников в настоящие факелы! Нападающие сполна воспользовались открывшейся в защите брешью, и с торжествующими криками вломились в стремительно пожираемую огнём крепость, но далеко не все её защитники запаниковали: хоть и лишившиеся былой неуязвимости, они встретили атакующих с отчаянностью смертников, и лесное эхо далеко разнесло повисшие над поляной дикие крики и звон оружия.